Трущобы Севен-Дайлз

– Если нет другого способа защитить себя, то да, – ответил Питт. – Я просто думал, вдруг сюда пришел кто-то, кого она знала… кто был ее врагом, кто представлял для нее угрозу, пусть даже не физическую, а иную, например, ее репутации или чему-то такому, что было для нее крайне важно.

– Я не знаю, о чем вы говорите, сэр. – Лицо араба вновь превратилось в учтивую, непроницаемую маску.

– Ваша преданность хозяйке выше всяческих похвал, – произнес Питт, стараясь не выдать сарказма в голосе. – Однако она бесполезна. Если ее признают виновной в убийстве Ловата, ее повесят. Если же она обозналась, приняла его за кого-то еще, кто, возможно, представлял угрозу для нее самой, она сможет потребовать снисхождения.

Было удивительно наблюдать за тем, как почтение в голосе араба сменилось презрением, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Думаю, сэр, вам лучше обратиться с вопросами к мистеру Райерсону. Если ему известны причины, вынудившие мисс Захари убить этого человека – за кого бы она его ни приняла, – то он наверняка может сказать вам правду и тем самым оправдать и самого себя, и ее. Если же он их не знает и он, без каких-либо оправданий, лишь нашел мистера Ловата, в таком случае он виновен, что бы там ни думала мисс Захари. Разве не так?

– Так, – был вынужден признать Питт. – Все верно. Но вдруг мисс Захари предпочтет отрицать, что она застрелила мистера Ловата по какой-либо объяснимой причине, вместо того чтобы сказать нам правду, что она думала на самом деле?

Эль-Абд наклонил голову. По губам его промелькнула тень улыбки.

– Верность моей хозяйке требует от меня, чтобы я принял любое ее решение, сэр. У вас есть что-то еще?

– О да! Я бы просил вас составить для меня список людей, бывавших в этом доме с тех пор, как мисс Захари поселилась здесь.

– У нас есть книга посетителей, сэр. Она вам поможет?

– Сомневаюсь. Но для начала, пожалуй, да. Но мне нужны и другие имена.

– Хорошо, сэр, – согласился эль-Абд и удалился, ступая в равной мере бесшумно и по толстым коврам, и по полированному полу.

Вернулся он через четверть часа с листом бумаги и белой, в кожаном переплете книгой. И то и другое он вручил Питту. Тот поблагодарил его и ушел. Книга оказалась интересной. Там значилось больше имен, нежели он ожидал, и ему потребуется время на то, чтобы выяснить, что это за люди. А вот лист бумаги, предположил Питт, наверняка будет совершенно бесполезным.

Остаток дня он провел, выясняя личности визитеров – как правило, мужчин, имевших то или иное отношение к торговле хлопком. Но были и другие – художники, поэты, музыканты, философы. Было бы интересно узнать, почему они наносили визиты Аеше Захари и что думал по этому поводу Райерсон, если он, конечно, был в курсе. Время таких визитов в книге никак не было отмечено, только дата.

***

На следующее утро еще за завтраком Питту принесли записку с требованием через час явиться в кабинет к Наррэуэю. Он отложил нож и вилку. Жирная селедочка моментально утратила вкус.

У него все еще оставались несколько имен, как из гостевой книги, так и из дополнительного списка, чьих обладателей ему еще предстояло установить. Какая досада, что его вызывают с отчетом, он же пока не может сообщить ничего существенно нового!

Через полчаса он уже докладывал Наррэуэю о своем визите в Иден-Лодж и об именах, которые стали ему известны из гостевой книги и составленного слугой списка.

Наррэуэй пребывал в задумчивости. Его лицо было усталым и хмурым, но теперь по нему как будто проскакивала искорка надежды, которую он всеми правдами и неправдами пытался замаскировать.

– Вы думаете, что она приняла Ловата за кого-то из них? – скептически спросил он, откидываясь на спинку стула и глядя на Питта из-под тяжелых, полуопущенных век, как будто не спал всю предыдущую ночь.

– Это представляется более разумным, нежели то, что она узнала Ловата и намеренно убила его, – ответил Питт.

– А вот и нет, – резко возразил Наррэуэй. – Ловат шантажировал ее и пришел получить от нее деньги за молчание. Она воспользовалась случаем, чтобы пристрелить его и положить конец его вымогательствам. Звучит вполне разумно, чтобы в это поверили любые присяжные.

– А чем он ее шантажировал? – уточнил Питт.

– Ради бога, Питт! Включите воображение! Молодая, красивая женщина непонятного происхождения. Райерсон на двадцать лет ее старше, уважаемый человек, которому есть что терять. – Наррэуэй на миг умолк, чтобы перевести дыхание. – Он не может не отдавать себе отчет в том, что до него у нее были и другие любовники. Он был бы круглый болван, считай он иначе. Но это не значит, что ему нравится, когда ему напоминают о них, возможно, смакуя сальные подробности…

Питт попытался представить себя на месте Райерсона и не смог. Если мужчина выбирает женщину за ее физическую красоту, экзотическое происхождение и готовность стать любовницей, а не женой, то он должен также принять и тот факт, что, возможно, он у нее не первый и не последний. Их отношения продлятся ровно столько, сколько это устраивает обоих.