Читаем Трусики от couture (СИ) полностью

  Никто и не пытался сделать вид, что их отношения теплые, дружеские и основаны на равенстве, равенства в них никогда не было - ни душевного, ни интеллектуального, ни финансового, ни равенства полов.



  Каждая считала себя центром Мира.



  Между двумя состоявшимися самодостаточными девушками равенства в отношениях не может быть.



  Разница в возрасте - нулевая, и даже это их не равняло.



  Почти все время Simona Mercedes чувствовала себя маленькой девочкой, и эта роль ее не тяготила, Margaret была этим довольна.



  Для нее неравенство в отношениях остались в прошлом, когда она в пансионе благородных девиц дралась с воспитательницами и за это неделями просиживала в холодном темном карцере, что ей очень нравилось.



  Это цена, которой она расплачивалась за одиночество, за свободу от общения с людьми, которых тихо ненавидела.



  - Я сожалею, что не разбудила тебя в полночь!



  - А я рада, что не доставила тебе это удовольствие! - Margaret засмеялась, и в ее смехе сталкивались льдинки.



  - Скучного тебе дня! Я не буду звонить, а поручу это дело своим помощницам Diana и Jacika.



  Они ненавидят тебе звонить, а ты не любишь с ними беседовать, поэтому повеселитесь! - Simona Mercedes пообещала, как всегда обещала, когда это не накладывало на нее никаких обязательств. - В ближайшее время пойду на аттракционы и буду кататься на чертовом колесе до одурения.



  Пусть мне завидуют белки и хомяки в колесе, когда бегают в нем по кругу.



  - И лошади тебе буду завидовать! - Margaret зевнула так, что микрофон телефона затрещал.



  Simona Mercedes вспомнила, как она до тошноты каталась на каруселях в London, New-York, Milano.



  Margaret никогда не приходило в голову спросить - жива ли она, здорова ли после своих многочисленных развлечений, не устала ли она жить.



  Она знала, что Simona Mercedes сама заботится о себе и своих близких и исходила из того, что забота разрушает дружбу.



  - До встречи в бассейне! - Simona Mercedes швырнула мобильный телефон в джакузи.



  В воде добавилось пузырьков.



  Когда Jacika вошла в комнату, телефон в джакузи взорвался, а Simona Mercedes все еще смотрела на его останки.



  - Margaret не превратилась в принца на белом коне? - Jacika перехватила руку Simona Mercedes, когда та хотела отвесить ей пощечину.



  - Она, как всегда, ледяная и бесчувственная, словно айсберг в Антарктиде.



  Даже не злится, что я не взяла ее с собой в Monte-Karlo веселиться, но загорается, когда я подшучиваю над ней.



  Видно, что забывает меня, но пожелала, чтобы моя жизнь без нее текла весело, беззаботно и в рамках моральных границ, которые положены для девушки, которая пытается, но не может выйти замуж. - Simona Mercedes полагала, что это грустно, но Jacika расхохоталась через силу.



  Она показала себя во всей красе со всех сторон - как с моральных, так и анатомических.



  - Твоя жизнь уже превращается в карнавал, от которого устанешь быстрее, чем от работы! - в голосе Jacika гремел похоронный оркестр с мрачными песнями.



  Она положила перед Simona груду платьев и leotard, которые нужно было дошить до показа.



  Обрушился водопад новых дел и новых знакомых.



  Simona Mercedes смотрела на Jacika пустым взглядом, как на стеклянную дверь, и видела за ней только серые будни с ядерными взрывами праздников.



  Разговор с Margaret ее не разочаровал, и не убил.



  При всей холодности Margaret, она уже привыкла к ее безысходному существованию, и ей всегда нравилось проводить с ней время.



  Она принимала Margaret не такой, какой она была.



  Подруга, с которой она общается, а не подруга, которую она ненавидит всей душой.



  Не всегда их рост совпадал, но Simona Mercedes знала, как подстроиться под размеры Margaret.



  Приходилось идти на компромиссы и в магазины готовой обуви и платья.



  И она шла, хотя так хотелось остаться в одиночестве.



  Margaret пожелала, чтобы Simona Mercedes веселилась, и это уже звучало полным издевательством.







  ГЛАВА ВОСЬМАЯ Подруга до гроба?





  - Иногда я забываю, зачем мне нужны подруги, - Simona Mercedes вздохнула и откусила клешню лобстера.



  - Ты ничего и никого не забываешь, кроме тех, которые тебе нужны, и это знает весь мир! - Jacika произнесла без обычной трезвости в голосе.



  Она всегда выкручивалась, и Simona Mercedes обожала ее за эту изворотливость. - Потому, что когда девушка одна, без подруг, то нам весело и радостно.



  Но мы почему-то соглашаемся на плохое, что нам предлагает ад.



  А ад предлагает нам подруг и друзей подобных Margaret.



  Альтернатива - погружение в карнавал и работу, а карнавал и работа - тоже не мед с сахаром.



  Иногда я вою, как молодая волчица на Луну.



  Та подруга, которую я выбрала для себя - еще хуже твоей Margaret, потому что любит меня.



  Margaret хотя бы разбивает тебе сердце, и это стимулирует тебя жить.



  Бросить нас подруги не могут, но наши старания разбиваются о рифы, оставляя в сохранности душу и тело.



  - Не всегда мы отдаем, - призналась Simona, - иногда наши друзья щедро одаривают нас тем, что нам не нужно, что мы не купим в бутике в London.



  Например, унижения, чувство собственного бессилия, ведь связываемся с прекрасными людьми, которые на первый взгляд выглядят, как подлецы.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Последнее отступление
Последнее отступление

Волны революции докатились до глухого сибирского села, взломали уклад «семейщины» — поселенцев-староверов, расшатали власть пастырей духовных. Но трудно врастает в жизнь новое. Уставщики и кулаки в селе, богатые буряты-скотоводы в улусе, меньшевики, эсеры, анархисты в городе плетут нити заговора, собирают враждебные Советам силы. Назревает гроза.Захар Кравцов, один из главных героев романа, сторонится «советчиков», линия жизни у него такая: «царей с трона пусть сковыривают политики, а мужик пусть землю пашет и не оглядывается, кто власть за себя забрал. Мужику все равно».Иначе думает его сын Артемка. Попав в самую гущу событий, он становится бойцом революции, закаленным в схватках с врагами. Революция временно отступает, гибнут многие ее храбрые и стойкие защитники. Но белогвардейцы не чувствуют себя победителями, ни штыком, ни плетью не утвердить им свою власть, когда люди поняли вкус свободы, когда даже такие, как Захар Кравцов, протягивают руки к оружию.

Исай Калистратович Калашников

Историческая проза / Роман, повесть / Роман / Проза