Ц-5 (СИ)

— Как главный буржуин — Плохишу, — скривился Вайткус. — Еще и похвалил, с-сучок замшелый… Вот, говорит, взгляд истинной белокурой бестии! Знал бы, чего мне стоило сдержаться…

— Постойте, постойте… — откинулся на спинку Андропов. — Штандартенфюрер Эрих Войтке?

— Йаволь, герр генерал, — усмехнулся Ромуальдыч.

— С ума сойти…

— Понял, Юра, — усмешливо сказал Устинов, — среди каких людей вращаюсь? Что ни человек, то легенда!

— Щас, — буркнул Вайткус, — наговоришь тут…

Министр посмотрел на часы.

— Перерыв кончается, гадство какое… — пробормотал он и замер. — Стоп! Ты сказал — Миша Гарин?

— Ну-у, да, — насторожился Андропов.

— С Украины? — подался вперед Устинов. — Из Первомайска?

— Д-да… А откуда…

Дмитрий Федорович поднял руку.

— Некогда, Юра! Потом, как-нибудь. А с Михой я, выходит, и сам виделся! Арсений тебе все расскажет, — поднявшись, он отряхнул мундир. Задумался на мгновенье — и тяжело оперся кулаками о столешницу. — Я понял твою позицию, Юра. Уважаю. И… ты вот что. Расскажи все Арсению. Он имеет право знать. Всё, я пошел.

Стоило Устинову отойти, как поплыл требовательный звонок, сзывающий творить историю.

— Рассказать о чем? — серые глаза Вайткуса блеснули сталью. — И при чем тут Миша?

— Пойдемте, Арсений Ромуальдович, прогуляемся… — зажурчал Андропов, выводя «штандартенфюрера» на террасу, обрамлявшую банкетный зал. — Отсюда такие виды — залюбуешься. А разговор у нас выйдет долгий…

Среда, 25 февраля. День

Москва, Киевский вокзал

За поднятым воротником куртки тангетка рации была незаметна, а колючий шарф прятал провод. Щукин покосился на соседа, увлеченно просматривавшего «Советский спорт», вывешенный на стенде. Сам Саша углубленно изучал «Известия».

— Седьмой, я Первый, — пискнуло под ухом. — Прием.

Щукин спокойно отошел, и лишь затем вдавил кнопку.

— Седьмой на связи.

— «БОМЖ» движется от автобусной остановки в вашем направлении.

— Вас понял.

Александр неторопливо достал пачку «Столичных». Особой тяги к табаку он не ощущал, просто курящий человек не вызывает особых подозрений. Даже наоборот, логика сама протягивает недостающие ассоциации.

Почему этот парень, зябко вжимающий голову за воротник, торчит у Киевского вокзала? Наверное, ждет кого-то, встречает или провожает. А пока смолит сигарету…

«БОМЖа» Щукин приметил издали, но виду, разумеется, не подал. Гарбуз двигался развинченной походкой стиляги, нагруженный сумкой через плечо. Глядел на все с усмешечкой, с брезгливым прищуром. Наверняка статус агента ЦРУ сильно поднимал ему самооценку.

Умом не блещет, талантами не отягощен, так хоть досье в Лэнгли заведено. И счетец в швейцарском банке.

Покуривая, Саша пропустил «БОМЖа» мимо и, стряхнув пепел в урну, неторопливо двинулся следом.

— Первый, я Седьмой. У «БОМЖа» встреча… м-м… С молодым человеком. Одет бедновато, в старое пальто не по размеру. Бело-красная шапочка с эмблемой «Спартака». Брюки цвета «хаки», похоже, солдатские. Возможно, дембельнулся. Круглые очки, как у Чехова. Лицо узкое, немного дитячье… О! «БОМЖ» передал ему сумку и отсчитал… так… сто рублей. Четыре по двадцать пять. Расходятся! За кем мне?

— Первый — Седьмому, — затараторила рация. — Держись за посредником… За дембелем!

— Понял…

«Дембель», радостно улыбаясь, сунул деньги в карман и бодро пошагал к вокзалу. Щукин двинулся следом. На «БОМЖа» — ноль внимания.

Красно-белая шапочка мелькала впереди, как поплавок, и вывела Сашу к путям под гулкими сводами. «Дембель» заоглядывался и поспешил к скорому с игривым названием «Белая акация».

— Седьмой — Первому. Поезд номер 35 «Москва — Одесса», шестой вагон. Посредник передал сумку проводнице… Полная, пергидрольная блондинка… Писклявый голос… Расплатился. По-моему, половину отдал. Та довольна…

— Седьмой, не забивай эфир, — строго сказал Первый. — Все, отбой. Посредника проводит Третий.

— Конец связи, — буркнул Щукин, и направил стопы к станции метро.

[1] Ja, ich bin es Erich (нем.) — Да, это я, Эрих.

Глава 9

Суббота, 28 февраля. После уроков

Первомайск, улица Чкалова

— Подведем итоги, — забубнил инструктор, шелестя исчерканными бумагами. Полное впечатление, что начальник отдела сверяет цифры отчетности.

Светлана незаметно вздохнула, украдкой оглядывая комсомольцев, сгрудившихся за длинным столом, укрытым скатертью темно-зеленого цвета, флагом бюрократов. Глаза у всех осоловелые, блестят, словно пуговичные. Тягомотина…

«Скука пахнет пылью и старыми бумагами», — подумала девушка.

Ах, до чего же жалко, что Миши нет! При нем тут все оживало, появлялся смысл и угадывалось предназначение. Как он тогда сказал, на самом первом заседании: «Ленинский зачет»? На фиг нам этот зачет? Делом надо заниматься, а не тетрадки кромсать!»

Мишу только-только выбрали комсоргом школы — и сразу будто свежим воздухом пахнуло, засквозило, утягивая одуряющую духоту.

— Спортивный сектор… Культурно-массовый сектор… — бубнил инструктор, горбясь над пожелтелыми ведомостями, шуршавшими, как старый пергамент.