Царь без царства

Самер медленно дышал, переводя взгляд с одного на другого. Искалеченные. Они ведь все уничтожены! Круг продавал преступников по приказу Азаса – вместе с ключом, который убивает по мановению пальцев, по тишайшей мысли хозяина. Чтобы не вздумали взбунтоваться. Потом царь передумал – без объяснений, как всегда делал узурпатор, и все его приверженцы лишились рабов.

Выходит, не все?

Пока один говорил, другой сверлил Верховного пустым железным взглядом. Первый не столько слушал, сколько настороженно следил за ним.

И потому не пропустил удар.

Оглушительный рев все прервал. Выворачивая комья земли, со скрежетом расталкивая деревья, из-под склона прорвался поток мутных вод.

– Держись за меня! – только и успел крикнуть Верховный.

Внутри светящегося шара силы он воспарил в воздух, и юноша повис у него на плечах. Еще мгновение потребовалось, чтобы сплести под ногами прозрачную опору, на которой оба могли стоять.

Грязная вода мигом наполнила овраг. Камни, корни и обломки ветвей крутились в водоворотах всего в локте под ними, а сверху уже сыпались горящие головни. Несколько световых мечей, клинки силы, которые обрушил на врагов Самер, отскочили от щитов с такой вспышкой, что у мага заболели глаза.

Пару ударов сердца они обменивались выпадами: чистой силой, даже не облаченной в одежды материи. Чтобы прощупать заслоны друг друга. Потом замкнулись в своих коконах, выжидая.

У одного связь с огнем, у другого – с водой…

Верховный лихорадочно вспоминал все, что знал о шахва. Они сильны. Слабых преступников Круг казнил, лишь самыми мощными Азас не желал разбрасываться. После истязания они стали еще сильнее. Парадокс, но пытка прибавляет силы: слепые, лишенные рук и языка, они во всем полагаются на чары и со временем превосходят собратьев.

Еще одна череда ударов.

Маг просто отражал кинжальные уколы, что жалили щит сверху, снизу, сзади… Отбрасывал щупальца чар, которые пытались оплести кокон и сдавить в тисках. Потом было облако кипящего пара – Самер вовремя перестроил щит, чтобы тот не пропускал влагу, но юноша у него за спиной взвыл.

Двое против одного. Он бы раздавил их, смял и раздавил – ведь он сильнейший в поколении. Вчерашние чары, будь они неладны! А еще поиск следа и прыжок через Врата. Даже перстень Верховного истощился.

Горящие ветви, и пар, и бурлящие волны под ногами. По железным лицам ничего не прочтешь, но по тому, как шахва действовали, видно – они даже не утомились.

– Возьми мою силу!

Надж не забыл уроков старика. Юноша стоял за спиной у мага, положив ему руки на плечи: готовый передавать силу, как если бы сам был чародеем. Сквозь вспышки, вихри и потоки Самер видел, что и шахва сцепились в Кольцо. Они повисли в воздухе в позе нерожденных детей, соприкасаясь культями. Их маски смотрели друг на друга, но Искалеченным не нужно видеть противника.

– Возьми мою силу!

Может, и взял бы. Если бы это помогло. Сколько там силы: в простом смертном, лишенном Дара? Если только…

– Нож у меня на поясе, – приказал маг. – Достань.

Его собственные руки распростерлись в стороны, пальцы касались дрожащих под ударами покровов, с каждым ударом все больше немея. Правильно ли он поступает? Стоит взять слишком много…

– Готово, – услышал Первый.

– Проколи себе палец. Чуть-чуть. Хватит одной капли крови, – он не видел лица владыки и начал сыпать указания: – Надрежь мне кожу. Где угодно. Немного. Потом смешай капли крови, твоей и моей.

Боли Верховный не почувствовал. Только мокрое тепло у воротника, между плечом и шеей. Потом были чернота и невыносимая сладость, он ничего не видел, лишь ощутил прикосновение царя – и внезапный жар, когда их кровь начала испаряться.

Скорей, пока рана свежа и сила течет, как из проколотых мехов!

Самер выплевывал заклятия, густо замешанные на крови и отмирании. Чернота поглотила их без следа. Липкая влага струилась по спине, и маг перестал управлять собой: он свирепел и получал наслаждение от ярости. В непроглядном омуте он слепил не то клинок, не то дубину – и обрушил на противника.

Из той схватки маг немного запомнил. Разве только… сквозь черноту – короткие вспышки там, где его орудие описывало дуги, круша склоны, деревья и врагов. Щиты и тела с отвратительным звуком сминались, давились – как переспелые фрукты. Раз за разом он рубил и замахивался, замахивался и бил, даже когда пульсирующие сгустки погасли – снова, и снова, и снова…

Очнулся маг от крика. Душераздирающего вопля, такого громкого, что прорвался сквозь черноту.

Надж!

Клочья кровавой магии змеились, застилали глаза, но он уже кое-как различал предметы. Оборачиваясь, Самер боялся увидеть почерневшую иссушенную плоть: целую руку, а то и полтела. О милостивый Джахат!.. Юноша и впрямь съежился, баюкая левую ладонь на груди, но маг никогда не испытывал такого облегчения. Всего два пальца. Безымянный и мизинец.

Язык плохо слушался, а слова не проталкивались сквозь горло. В конце концов, владыка первый заговорил.

– Все… уже все? – только и спросил он.

– Да, все кончено.