Царь без царства

Он уже понял, что ему не добраться до ремней, онемевшие пальцы бессильно скользили по путам на ногах. Он пытался высвободиться, как только очнулся, когда страх придавал ему сил. Теперь же дурнота пришла опять, и он не мог даже попробовать еще раз. Это зелье, которое он вдохнул. Голова была пустая и гулкая, а тошнота – словно в животе свернулся клубок змей. Должно быть, он вновь терял сознание – Джен ловил себя на том, что приходит в себя, стоит привалиться спиной к стене: казалось, плечи вот-вот вывернутся из суставов.

Если бы он хоть что-то понимал! Знай юноша, как угодил сюда и зачем, – боль бы и та притупилась. Отец рассказывал о подпольных рынках рабов, что прячутся в столичных трущобах и в подвалах грязных харчевен. Это разумно и понятно… но нет. Слишком просто.

Колдуны. Они все-таки его нашли.

Джен попробовал пошевелить ногами, чтобы разогнать кровь, но задохнулся от боли. Воздух был спертым, а жара – ну точно в кузне. От пота рубаха прилипла к спине.

Джен вздрогнул, услышав наверху глухой удар. Что-то уронили… нет, похоже на стук крышки люка. А вот и скрип приставной лестницы. Четверо. Кажется, четверо: в закутке сразу стало слишком тесно, ни пересчитать, ни рассмотреть похитителей как следует. Один зашел юноше за спину, другой, тучный мужчина с бамбуковой тростью, загородил телесами проход.

Грудь у него была, как у женщины, но юноша не улыбнулся. В свете лампы на стене плясала необъятная тень.

– Кто тебя послал? – без предисловий спросил толстяк.

Спроси он «На кого работаешь?» – и Джен бы точно ответил, но вопрос оказался неожиданным.

– Я… меня никто не посылал, – прохрипел юноша.

Толстяк без предупреждения огрел его тростью. Удар пришелся в плечо, и юноша едва не взвыл, но от боли у него перехватило дыхание.

– Кто тебя послал? – повторил жирдяй. – Что ты вынюхивал?

– Я ничего не вынюхивал! Не знаю, чего вы… – Джен поперхнулся объяснениями. – Куда послал? О чем вы…

Трость опустилась снова, и на сей раз юноша не сдерживался. Собственный крик еще звенел у него в ушах, когда после нескольких ударов мучитель остановился.

– Я знаю, что ты гафир. Что вам известно? Что ты искал?

Джен был и рад ответить: вас, вас я искал, колдунов – которые нашли его куда быстрее, чем он их. Но боль затуманила мысли. Все, о чем он мог думать, – это как бы его не вырвало.

– Я не… не знаю, – медленно проговорил юноша. – Я ничего не знаю. Что вы…

Удары посыпались один за другим: по спине, плечам, рукам. Джен только и мог, что уткнуться лбом в колени и втянуть голову в плечи. Юноша не знал, сколько это продолжалось, и быстро потерял счет ударам. Он даже не сразу заметил, когда толстяк выдохся.

– …его убьешь, – знакомый голос доносился издалека. То был мужчина, что говорил на мосту. – Зачем… еще допросит лучше тебя…

– Как? Как его допрашивать, песий потрох! Мы же не можем его околдовать!

– Лучше избить его до полусмерти? – спокойно спросил второй.

Голос уплывал, шум в ушах заглушил бы кузнечный молот, не то что человека. «Наверное, я никогда не узнаю, как он выглядит, ублюдок…» – подумал Джен, когда сильные пальцы за подбородок подняли его лицо к свету.

– Ты думаешь, если ты гафир, я ничего не смогу сделать? – прошипел толстяк. Дыхание колдуна было жарким и влажным, как воздух в горячих купальнях. – Дар защитит тебя, но не вещи вокруг.

Ремни на запястьях вдруг сжались, медленно выкручивая парню руки. Молодой человек, что стоял поодаль, поморщился.

– Прекрати, – выдохнул он, но мучитель только улыбнулся, не обращая внимания на спутника. Джен заметил, что губы толстяка дрожат: не то от удовольствия, не то от ненависти.

– Я могу поджечь на тебе одежду, – тихо проговорил жирдяй.

– Хватит, Селка́т!

Вот, снова тот, что притащил его сюда. Толстяк наконец-то отстранился. А ведь он… он ненамного старше, вдруг понял Джен. Это неверный свет, размеры и выступивший на дебелых щеках пот обманывали глаза, но ему еще не было и тридцати.

Тяжело опираясь на трость, пленитель поднялся.

– Зевах отчего-то решил, что ты просто мальчишка. Нищий крысеныш, решивший огрызнуться. А ведь я говорил, что ничего не бывает просто так! – Он потряс тростью, словно кнутом. – И вот ты здесь. И оказался ищейкой.

О чем это он? Впрочем, положа руку на сердце, Джену стало все равно. Плечи горели, юноша чувствовал, как по спине струйками сбегает кровь.

– Пошли, Селкат, – сухо произнес второй колдун. – Ты хотел его видеть? Ты увидел. Пусть Зевах сам с ним разберется.

Толстяк повернулся к Джену спиной и пошел прочь, остальные потянулись следом. Масляная плошка мигнула, когда крышка люка с грохотом захлопнулась.

Для юноши вновь началось мучительное ожидание.

Долгое время – Джен не мог сказать, сколько – он просто сидел, не думая ни о чем. Все тело ныло, словно по нему проехалась телега. В голове не осталось ни единой мысли, юноша тонул в патоке: в полумраке, в неверном мерцании лампы, своем страдании. Потом он понял, что живот скрутило от голода, и то был плохой знак.