Царь Дмитрий. Московская история

Этот ответ вызвал у принца еще большее удивление. Он понимал, что Гришка явно благородного происхождения, но он не мог себе представить достаточно веских причин для отказа от того, о чем могли лишь безнадежно грезить знатнейшие принцы. Он не удержался и поделиться с Гришкой своими мыслями.

Гришка считал, что еще не время обнаруживать свое происхождение. Он ответил, что тайные соображения, которые он не в силах раскрыть, полностью отчуждали его от царевны. Он находил ее достойной любви, но мог лишь ее ненавидеть.

Густав предпринял еще несколько попыток преодолеть отвращение, казавшееся ему несправедливым и необоснованным, но видя, что сердце Гришки неприступно, он попрощался и ушел.

Тем временем князь Шуйский испытывал к царевне такую страсть, что не в силах был далее держать ее в себе. Прежде ему удавалось скрывать ее под маской совершенной преданности, лишь глаза порой выдавали его, но эти красноречивые взгляды не были замечены. Царевна видела в нем лишь друга и относились к нему исключительно ласково, поверяла ему свои самые сокровенные мысли. Он мог видеть ее почти в любое время, и эта свобода лишь позволяла ему открывать для себя все новые прелести, еще больше распалявшие его страсть и усиливавшие боль, ибо он не мог даже надеяться на то, чтобы заполучить ее. Он чувствовал себя еще более несчастным оттого, что она была исключительно добра к нему, но это доброта была продиктована чувствами совсем иного свойства. Ему приходилось постоянно подавлять свою страсть, и при этом у него даже не было возможности кому-либо пожаловаться – высшее несчастье всегда скрывать свое горе! Печаль и вялость, которые он с некоторых пор заметил в царевне, заставили его опасаться, что причиной их стал кто-либо из его соперников, что он опоздал, и сердце ее уже занято другим. Это опасение побудило его искать случая, чтобы наконец признаться ей в своей любви.

Между тем царевна страдала ничуть не меньше, безразличие Гришки причиняло ей острейшую боль. «Он меня не любит, – говорила она своей доверенной служанке Велике, – и мне не следует надеяться, что он когда-нибудь полюбит меня».

Привычка и время не способствуют рождению любви, она рождается с первого взгляда. Если некая склонность или привязанность не появятся с самого начала, далее возможно лишь уважение, но не любовь.

Она не подозревала, с каким рвением Густав отстаивал ее интересы: принц по-прежнему пытался воспламенить сердце Гришки, но все усилия были бесполезны, все восхваляемые им прелести царевны, казалось, лишь еще больше отдаляли их. Густав счел, что время и ее красота помогут победить эту неоправданную ненависть, для чего решил почаще приводить его во дворец и устроить ему встречу с ней. Такая возможность вскоре представилась. Однажды царевна была одна в своих покоях с несколькими служанками. Он ловко сумел их отослать и оставить ее одну с Гришкой.

Тот невольно покраснел и был немного зол на Густава за его хитрость. Тем временем царевна, не имевшая до тех пор случая поговорить с ним хоть минуту, была в восторге от представившейся возможности, возникшей без какого-либо ее участия. «Сударь, – сказала она, – смею ли я спросить, что привело вас к нашему двору? Ваш приезд оказался столь благоприятным, что государь, без сомнения, сделает все возможное, чтобы задержать вас здесь».

Эти слова вывели его из состояния волнения и неловкости. «Сударыня, – ответил он, – желание путешествовать заставило меня покинуть родные края; я хотел повидать самые красивые дворы Европы и начал с Московского, который хвалят за великолепие и изысканность. Я благодарю судьбу за то, что прибыл сюда как раз вовремя, чтобы спасти ярчайшее украшение этого двора».

Царевна была в восторге от этого ответа, объясняя любовью то, что было продиктовано лишь учтивостью. Она спросила его, долго ли он намерен оставаться в Москве, не встретил ли он здесь кого-то, кто мог бы его удержать. Он прекрасно понимал, с какой целью она задает ему этот вопрос, однако, как ни хотелось ему убедить ее в своей нечувствительности, подобрать нужные слова ему было не так-то просто. Наконец, он ответил, что его сердце всегда отвергало любовь, он никогда не желал почувствовать страсть, которую не считал себя способным вызвать в другом человеке. Затем он добавил, что, если он и решится полюбить, то не в стране, где он не смог бы остаться.

Эти последние слова он произнес с весьма равнодушным видом, давая понять царевне, что ей не следует надеяться на ответные чувства.

Князь Голицын, появившийся в дверях покоев, избавил Гришку от продолжения неприятного разговора, и, чтобы покончить с ним, он тотчас же вышел. Принц Густав последовал за ним, снова надеясь преодолеть холодность, с которой тот встречал любовь царевны. Видя, что растопить его сердце не удается, принц перестал заговаривать на эту тему.