Царь Федор Иванович

О том, до какой степени твердость государя в семейном вопросе была осознанной и прочувствованной, свидетельствует один любопытный факт. Более чем за 40 лет до его восшествия на трон из жизни ушла инокиня суздальского Покровского монастыря София. Она же в миру — Соломония Сабурова, первая жена Василия III, с которой и пошло недоброе пристрастие московских правителей к разводам. Так вот, именно при Федоре Ивановиче начинается официальное почитание ее как святой. Супруга царя, Ирина Федоровна, даже прислала на ее гробницу бархатный покров с изображением Спасителя. А ведь это шаг не только религиозный, но и политический: жена здравствующего царя, проявляя почтение к жене усопшего правителя, когда-то подвергшейся разводу из-за «бесчадия», своим поступком сообщает всей России: ныне семья государева показывает ей свое сочувствие, а значит, отношение к разводу монарха отныне устанавливается иное, более строгое.

Бездетность Ирины Годуновой была главным душевным мучением для царственной четы. Постоянное пребывание в молитве, поездки на богомолье по монастырям, церковная благотворительность Федора Ивановича и его жены во многом связаны были с этим их общим горем.

Джильс Флетчер оставил печальную зарисовку терзаний государыни: «Нынешняя царица, не имея детей от царя, своего супруга, дала много обетов святому Сергию, покровителю этого монастыря (Троице-Сергиева. — Д. В.), чтобы он благословил ее чадородием. Каждый год ходит она туда пешком на богомолье из Москвы, что составляет около 80 английских миль, в сопровождении пяти или шести тысяч женщин, одетых в синие платья, и с четырьмя тысячами солдат, составляющих ее телохранителей. Но святой Сергий до сих пор не услышал молитвы ее»^{95}.[60]

Джером Горсей, то ли получив тайное распоряжение от Б.Ф. Годунова или даже самого царя, то ли взяв на себя смелость оказать Борису Федоровичу услугу, о которой тот не просил, взялся устраивать семейные дела царицы Ирины. По его словам — и им нет смысла не доверять, быв семь лет замужем[61], Ирина Федоровна часто оказывалась беременной, но с рождением детей у нее были какие-то проблемы[62]. Горсей затратил немало времени, пытаясь решить эту задачу медицинскими методами. Он получил консультации «оксфордских, кембриджских и лондонских медиков касательно… затруднительных дел царицы Ирины», а также вывез в Россию английскую повитуху. Но с повитухой вышла странная история. То ли Горсей превысил свою компетенцию и, уже связавшись с Борисом

Годуновым или царем, получил отповедь, поскольку перестарался, совершив действие, компрометирующее царскую семью. То ли англичанин просто не сумел сохранить в тайне свои действия, и они потеряли смысл, поскольку услугами столь необходимой повитухи невозможно было воспользоваться явно… В любом случае, бедная повитуха прожила почти год в Вологде, вернулась в Англию, так и не увидев царицу Ирину, и, разгневанная, подала жалобу королеве Елизавете; та связывалась с русской государыней об этой проблеме, так что дело приобрело широкую огласку^{96}. В Московском государстве побывал английский медик Роберт Якоби, прибывший с королевским рекомендательным письмом в распоряжение Ирины Федоровны. Миссия его, видимо, не имела успеха^{97}.

Попытки врачебной помощи не приводили к желанному результату: жизнеспособных детей у царицы не появлялось в течение многих лет. Терпеть эту общую боль оказывалось год от года труднее. Царственные супруги продолжали уповать на помощь не столько медицинского, сколько мистического свойства. Иначе говоря, на милость Божью.

Разумеется, переживала не одна Ирина Федоровна, но и ее супруг.

Время от времени на богомолье царственная чета отправлялась вместе, рука об руку. Джером Горсей оставил описание первого большого богомолья, совершенного царственной четой сразу после восхождения Федора Ивановича на престол, в 1584 году: «Будучи очень набожными, царь и царица пешком обошли главные церкви города, а на Троицын день предприняли путешествие в известный монастырь, называемый Троице-Сергиев (Sergius and the Trinitie) в 60 милях от города Москвы, в сопровождении огромного количества бояр, дворян и других приближенных, верхом на хороших конях в соответствующем убранстве… Царица из набожности шла всю дорогу пешком, сопровождаемая большой свитой княгинь и знатных дам. Ее охрана состояла из 20 тысяч стрельцов, ее главным советником, или сопровождающим слугой, был знатный человек царской крови, ее дядя, пользующийся большим авторитетом, по имени Дмитрий Иванович Годунов. После богомолья царь и царица возвратились в Москву»^{98}.