Царь Федор Иванович

Прославление нового святого — великая радость для богомольного царя. Народ любил юродивого Василия, толпы стекались к его мощам: кто-то молил о прощении души, кто-то — об избавлении от хвори. А для души блаженного царя в душе блаженного юрода было, наверное, нечто родственное. И государь Федор Иванович позаботился о мощах нового чудотворца так, что явление этого святого московскому люду запомнилось надолго — как большое событие христианской жизни. Крупные летописи и краткие летописцы пестрят известиями о чудесах Василия Блаженного и о почитании, какое даровано было ему от самого царя: «Прояви Бог угодника своего блаженного Василия, и быша от фоба его чудеса великая, многа множества, различными недуги исцели. Царь же Федор Иванович по-веле сотворити над гробом его раку серебряну и позлатити и учредите камением з жемчюги и повеле сотворити над гробом его храм каменой» (Новый летописец); «…учинилася проща от великого светильника и чюдотворца Василия Блаженного. И много лет источники истекали живых вод благодати его хромым, слепым, бесным, на всякий день человек по пятинатцати и по дватцати, и по тритцати, и больши; и много лет чюдеса творяше безпрестанно. И едино от чюдес скажем: некий инок, именем Герасим, прозвище Медведь, много лет без ног быша и поляше на коленках сколодицами, и просяше милостыни у Фроловских врат. И внезапу Божиею милостию и пречистыя Богородицы и великого светильника Василия Блаженного молением исцелеша и здрав бысть по-прежнему, и хожаше, как и прочие человецы. А в животе блаженного Василия житие его было на Кулишках, у боярыни вдовы, именем у Стефаниды Юрловы» (Пискаревский летописец); «Божиим изволением в пресловущем граде Москве при благоверном царе и государе великом князе Феодоре Ивановиче всеа Руси и при митрополите Иеве явися новый великий чюдотворец Василей Нагой и простил три души — две девицы да нищаго старца, и от того дни у чюдотворцова гроба великие чюдеса и прощение многим людям» (Соловецкий летописец)^{108}. Усиливали радость государя «великие чудеса» и «прощения душ» (как тогда говорили, «проща»), случившиеся у гроба Василия Блаженного. Как знать, не родилась ли у самого Федора Ивановича надежда на еще одно чудо «молением Василия Блаженного», чудо, столь долгожданное в семейных тяготах царя и царицы, — рождение ребенка? Нельзя утверждать наверняка, но можно предполагать большое упование монарха на нового чудотворца, коли уж «проявил» Господь столь великую святость как раз в его царствование… Вероятно, с этой просьбой Федор Иванович обращался к Василию Блаженному, когда бывал у гробницы вместе с супругой. А о подобных посещениях оставил достоверное сообщение Джильс Флетчер, видевший их лично в 1588 и 1589 годах: «Был еще такой же другой, умерший несколько лет тому назад[69], по имени Василий, который решался упрекать покойного царя в его жестокости и во всех угнетениях, каким он подвергал народ. Тело его перенесли недавно в великолепную церковь близ царского дворца в Москве и причислили его к лику святых. Он творил здесь много чудес, за что ему делали обильные приношения не только простолюдины, но и знатное дворянство и даже сам царь и царица, посещающие этот храм с большим благоговением»^{109}.[70]

На царский вклад была сооружена и надвратная Вознесенская церковь с приделом во имя святого Феодора Стратилата в тихвинском Богородицком Большом монастыре (начало 1590-х).

Когда Федор Иванович видел в строительстве каменного храма необходимость, но не считал нужным лично участвовать в этом деле, он давал распоряжение израсходовать казенные средства или дать строителю (например, крупной обители) податные льготы. Именно таким порядком велось строительство Троицкой церкви в Антониево-Сийской обители (конец 1580-х), несколько позднее — в столичных Донском и Симонове монастырях, а также в казанском Богородицком (1594) и Спасо-Преображенском (вторая половина 1590-х) монастырях.

Пискаревский летописец, излагающий храмоздательскую деятельность Федора Ивановича, поминает только те церкви, в отношении которых царь был жертвователем и, по всей видимости, инициатором строительства. Ни одна из церковных построек, возведенных на казенные или монастырские деньги, а не на царские вклады, там не называется. Кроме того, собственно государевы благотворительные усилия четко отделены от храмового строительства, которое ведут Годуновы. Это редкая, поистине драгоценная возможность отделить царя, во-первых, от его соправителя и, во-вторых, от царства. Сведения, почерпнутые из Пискаревского летописца, позволяют сделать вывод: существовала обширная область, где Федор Иванович вел себя абсолютно самостоятельно, более того, мог развить масштабную деятельность.