Царь Гильгамеш (сборник)

Там, где надо было работать — строить каналы, укреплять стены, выполнять любую работу, что посылали мне боги — Энкиду был со мной рядом. На священных церемониях он стоял подле меня, подавая мне священные чаши или поднимая на алтарь жертвенных животных — быков и овец — так легко, словно это были птицы. Когда наступали времена охоты, мы охотились вместе, и здесь он превосходил меня, поскольку знал животных так, как может их знать только брат по крови. Он стоял, закинув голову назад, ловя ноздрями воздух, а потом указывал в ту или иную сторону и говорил:

— Там лев. — Или: — Там слон.

И он никогда не ошибался. Мы снова и снова выходили на охоту в болота или степи, и не было случая, чтобы мы не взяли зверя. Мы вмести убили трех огромных слонов-самцов в большой излучине реки, и потом принесли их бивни и шкуры в город и повесили их для обозрения на фасаде дворца. В другой раз он смастерил яму, покрытую сверху ветвями, и мы поймали в нее огромного слона, которого потом привели в Урук, где он простоял, ревя и фыркая, в особом загоне всю зиму, пока мы не пожертвовали его Энлилю. Мы охотились на львов — черногривых и безгривых. Мы охотились на них с наших повозок. Энкиду бросал дротик в точности как я — одинаково метко правой и левой рукой. Говорю вам, мы были единой душой в двух телах.

Конечно, во многом мы были разные. Он вел себя куда шумнее и хвастливее, особенно когда ему случалось перепить вина, шутки его не отличались вкусом. Мне приходилось видеть, как он смеется над такими остротами, от которых и ребенок бы с неудовольствием поморщился. Что поделать, он был человеком, выросшим среди диких зверей. У него было свое достоинство, врожденное благородство, но это было не то благородство, которое присуще человеку, выросшему во дворце, и чьим отцом к тому же был царь. Мне было хорошо, оттого что Энкиду шумел и хвастался подле меня, потому что я был слишком серьезен, и мне от этого было плохо. Он делал мои дни светлее, но не так, как придворный шут, чьи остроты тщательно продуманы, а легко и естественно, как бодрящий прохладный ветерок в палящий день.

Он резал правду с подкупающей искренностью. Когда я взял его в храм Энмеркара, думая, что он будет поражен его красотой и величием, он тут же сказал:

— Ой, какой маленький и уродливый!

Этого я не ожидал. Позже я стал воспринимать великий храм моего деда глазами Энкиду, и воистину, он показался мне маленьким и уродливым, да еще он очень нуждался в ремонте. Но вместо того чтобы его чинить, я снес его совсем и построил новый, роскошный, в пять раз больше, на Белом Помосте. Это тот самый храм, что и теперь стоит там, и по-моему, завоюет славу в грядущих тысячелетиях.

Не обошлось без неприятностей. Когда я сносил храм Энмеркара, я рассказал Инанне, что собираюсь сделать, и она посмотрела на меня так, словно я плюнул на алтарь, и ответила:

— Но ведь это величайший из храмов!

— Тот храм, что был на его месте ранее, тот, что построил Мескингашер, был тоже величайшим храмом в свое время. А теперь его никто не помнит. В самой природе царей заложено стремление заменять великое величайшим, прекрасные храмы прекраснейшими. Энмеркар хорошо строил, но я буду строить лучше.

Она испепеляла меня гневным взглядом:

— А где будет жить богиня, пока ты строишь новый храм?

— Богиня живет во всем Уруке сразу. Она будет жить в каждом доме, на каждой улице, в воздухе над нами — так же, как сейчас.

Инанна была в ярости. Она собрала совет старейшин, совет народа, чтобы объявить свое несогласие. Но никто не мог удержать меня от стремления построить новый храм. Царь должен прославлять богиню, посвящая ей все новые и новые храмы. Поэтому мы стерли с лица земли храм Энмеркара, до самого основания, хотя оставили нетронутыми те подземные лабиринты, в которых прячутся демоны: мне не хотелось с ними связываться. Я привез известняковые плиты из карьеров, чтобы они стали новым основанием храма, и заложил фундамент, какого еще свет не видывал: таковы были его размеры. Горожане Урука в удивлении ахали, когда приходили посмотреть, как продвигается дело, какова ширина и длина будущего строения.