Царь Голливуда

Финансовый аспект дела имел для Сейермана, конечно, решающее значение. До этого он никогда не записывал столь крупную сумму — пятьдесят тысяч долларов; к тому же создателям фильма нужно было отчислить только 20 % дохода, в то время как обычно отчислялось от 30 % до 50 %. Компания, очевидно, не надеялась получить что-нибудь существенное, кроме этих пятидесяти тысяч долларов. Конечно, это большая сумма, тем более что картину почти нельзя показывать. Но вот если сделать так, чтобы прокатывать этот фильм в обычном порядке, он принесет уйму денег. Сейерман отважно силился представить себе эту уйму. Но у него была довольно своеобразная фантазия, фантазия, которая вечно дает себе окорот. Вот и здесь что-то мешало… Очевидно, имелся какой-то неучтенный пункт, который не позволит ему сделать здесь уйму денег. И, сосредоточившись на этом, он быстро понял в чем дело: компания, финансировавшая Стаупитца, могла и сама все это проделать с фильмом.

— Здесь может быть заминка, — сказал Сейерман.

— Я скажу вам, что за заминка, — ответил Александр. — Стаупитц, когда подписывал контракт со своими финансистами, указал в нем, что его картины не могут быть купированы без его разрешения, а он заранее оговаривает запрет на вырезку хоть одного фута пленки.

— Так как же мы будем резать?

Александр засмеялся:

— Разве Стаупитц с нами подписывал контракт? И потом, мы ему просто не скажем.

— Ты думаешь, что он ничего не заметит? — ехидно спросил Сейерман.

— Нет, он заметит, но будет поздно. Мы сделаем сотню копий и пустим ленту одновременно в сотне мест. Он имеет право наложить запрет на демонстрацию картины, но я знаю, что делать, я сохраню все вырезки из его фильма. Допустим, он обратится в суд. Кого он переиграет? Он и сам не пойдет в суд, ибо он знает, что ему нечем оправдать те сцены, которые мы купируем. Как он объяснится перед присяжными, этими моралистами? Его угрозы действенны только в споре с Ай-Пи-Эм, поскольку те могут выпустить картину только в ее первозданном виде. Но в первозданном виде они ее выпустить не могут; и даже если они опередят нас, разорвут с ним контракт, искромсают картину и начнут ее прокатывать, он все равно не станет с ними судиться. Но они, конечно, и сами на это не пойдут. Так что, мистер Сейерман, я уверен в успехе нашего предприятия и готов лично вложить пятьсот долларов в картину.

Сейерман засмеялся:

— Итак, он вложит пятьсот долларов, а мне останется только выложить остальные сорок девять тысяч пятьсот.

Глава вторая