Царь Горы, или Тайна Кира Великого

Внезапно мой конь испуганно фыркнул и дернулся в сторону, едва не сбив меня с ног. Один из воинов тут же подхватил его под уздцы, а хазарапат жестом приказал увести жеребца. Из кустов нам навстречу неторопливо вышли два пятнистых хищника. То были гепарды. Я знал, что эти равнинные кошки поддаются полному приручению, но и мне, Болотному Коту, поначалу стало не по себе. Персидские же кони только повели ушами. Один гепард, подойдя, сразу сунул голову под руку хазарапату, и тот ласково почесал хищника за ухом. Другой же, унюхав чужака, потерся о мое бедро, пометив меня как свою собственность. Я был доволен -- с этим “стражником” царя уже не будет хлопот,-- но ласкать зверя, как позволялось управителю, не стал.

И вот я увидал сам дворец и даже устыдился того, что никак бы не назвал его этим словом, доведись увидеть мне такое здание в Милете, а тем более в Афинах. Это был просто большой дом, который мог бы себе выстроить любой состоятельный торговец. Дом был довольно просторен и чем-то напомнил мне казарму наемников около Афин. Дворец Кира, не украшенный ни облицовкой, ни узорами мог казаться издалека просто двумя грубыми каменными плитами, положенными одна на другую. Та, что поменьше, лежала поверх большей. В верхней был “просверлен” ряд окошек-дупел. Нижние же окошки были едва заметны на высоте в полтора человеческих роста. Поначалу я заметил только один вход во дворец и предположил, что есть еще по меньше мере один тайный, где-нибудь позади. Со стороны парадного входа был короткий портик, имевший ряд крупных, грубо обтесанных колонн. Каждая капитель изображала две массивные бычьи головы. Двери дворца отливали блеском темной бронзы.

Осмотрев на ходу все, что мог, я подумал так: в этот дворец проникнуть или же совсем легко, или же очень трудно.

Конюшня располагалась на задворках, представляя собой протяженный сарай на каменном фудаменте.

-- Вот они! -- указал управитель на стойло, отделенное от прочих глухой перегородкой.

Отравленные кони имели жалкий вид. У меня даже закралось опасение, что мой предшественник переусердствовал и моего противоядия не хватит, чтобы вывести отраву из этих истощенных, полудохлых животных. Наверно, это и вправду были любимые кони царя, раз он еще не приказал забить их и сжечь где-нибудь подальше от дворца.

-- Колдовство? Дурной глаз? Дело Ажи-дахаки*?-- спросил хазарапат.

Со знающим видом я покачал головой:

-- Лишайники. Кое-какие из них бывают ядовиты в новолуние. Готов взяться за дело прямо сейчас. Порадовать царя, когда он вернется.

-- Начни с этих двух,-- ткнул пальцем управитель в самых худых и слабых.-- Посмотрим, что у тебя получится.

-- Когда же вернется повелитель персов? -- осторожно полюбопытствовал я.

-- Воля царя,-- ответил управитель.-- Царь охотится в горах.

Вечером того дня он уже был доволен мною. Кони стали охотно пить в воду, в которою было подмешано противоядие, а потом также охотно умяли большую охапку сена, хотя с начала болезни и до этого дня хватали по травинке.

Миновал один день, за ним -- другой. Я жил при конюшне, с двумя конюхами, которые стали смотреть на меня, как на сошедшее с небес божество. Приходилось радоваться вместе с Уршагом, скрывая тревогу. Кони быстро выздоравливали, а их хозяина все не было.

-- Смогу ли принять плату из рук славного царя персов,-- не выдержав, спросил я Уршага на третий день.

-- Воля царя,-- сказал тот.-- Бояться нечего. Не приедет царь, получишь плату из моих рук. Знаю, сколько заплатит сам царь. Не обижу.

На четвертый день я осмелился погулять по саду. Воины-стражники, прослышав о моих чудесах, улыбались и кланялись мне, но подойти близко к задним дверям дворца не позволили. Пара ручных гепардов бесстрастно наблюдала за мной, когда я ходил вдоль внешней стены.

Настала пора приглядываться и к хребтам, так же защищавшим плоскогорье, как стены защищали дворец. Если бы работа завершилась, если бы все конские хвосты и гривы отросли бы вновь, а меня с почетом и золотом выпроводили бы вон до возвращения Кира, то пришлось бы найти себе щель где-то в горах и поглядывать оттуда на дворец, подобно ястребу, следущему за норой.

Конюхи играли в дощечки, как в кости. Коротая время, пригляделся и к этим дощечкам. Персы обрадовались. Денег у них не было и не бывало. Стали играть на плоды инжира. Мне так удивительно везло, что пришлось опасаться и того, что конюхи в конце концов примут меня за колдуна и распустят ненужный слух, или же, того хуже, вся моя удача, вся судьба растратится на объедение инжиром. Чтобы проигрывать, пришлось научиться шельмовать не в свою пользу.

Утром на девятый день, когда все кони уже наели бока и резвились на выгоне, я как обычно взглянул на дальние горы, в ту сторону, откуда пришел сам, -- и весь похолодел. Там, по главной вавилонской дороге, спускалась вереница повозок. Иудей со своим “товаром” был уже на подходе. Значит, и “ученый муж” мог таиться где-нибудь поблизости.