Царь Горы, или Тайна Кира Великого

Большие труды взвалил на меня царь персов в тот год. Собирая сведения, дважды побывал я в Эфесе. Родной Милет был рядом, но я все еще страшился там показываться. Один раз завернул за слухами и в Сарды. В царском дворце Эктабана дел было тоже невпроворот.

Да, против всяких его ожиданий, Судьба внезапно воз­несла Кратона на такую высоту, о которой он никогда не грезил.

Да, отныне я мог по праву считать себя приближенным великого царя. Но теперь мне приходилось в немыслимой спешке покрывать огромные расстояния. Возвращаясь в очередной раз в Эктабан, я уже на третий день обязан был докладывать царю о том, чем промышляют его мидийские писцы по тайному приказанию Астиага. И вот я уже начинал жалеть о тех приятных временах, когда мы с Азелек и простодушным Иштагу пробирались козьими тропами к опасному врагу, теперь казавшемуся столь незначительным.

Моя вторая «охотничья» вылазка в Сарды оказалась очень успешной: удалось подстрелить «жирного зайца». Я выследил и перехватил гонца, отправленного Крезом в Спарту. Крез пытался заручиться поддержкой спартанцев и прямо вопрошал, во сколько обойдутся ему военные услуги Лакедемона. Кроме того, в своем послании он упо­минал о дружеских связях с фараоном Амасисом. На Западе стала собираться туча, и я, поспешив в Эктабан, загнал в дороге двух жеребцов, а потом со всех ног взбежал по ступеням царского дворца.

Я очень обрадовался, что меня с нетерпением ждут. Стражники выскочили мне навстречу и так же бегом про­водили к царю. Пыль лидийских дорог сыпалась с моего гиматия на дворцовые полы.

— Царь! — воскликнул я, увидев Кира.— Важные вести!

Кир, однако, поднял руку, останавливая мой порыв.

— Умерь пыл, Кратон, и слушай.

Вид у царя был тревожный, брови нахмурены.

— Есть для тебя неотложное дело,— продолжал он.— Ты должен незамедлительно отправиться в путь и доставить одного человека в Нису.

— В Нису?! — изумился я, даже не сразу сообразив, где это.

Город Ниса располагался на самом севере Парфии, мож­но сказать, за Гирканским морем. Севернее Нисы, как мне было известно, простирались уже безводные земли Кара­корума, по которым носились песчаные ветры и полчища скифов. В такие дикие места меня еще не посылала ни Судьба, ни царь персов!

Переведя дух и невольно оглядевшись, я наконец до­гадался, что Кир принял меня в одном из дальних покоев дворца, неподалеку от одного из потайных выходов.

— До Гекатомила тебя проводят воины, а дальше ты двинешься один...— Царь на несколько мгновений заду­мался,— Вернее, вдвоем. У тебя нелегкая задача, эллин. Торопись. Я сам принесу за тебя жертвы.

Я коротко поклонился, не зная, что и сказать.

Кир протянул мне ксюмбаллон — половинку разрубленного медальона:

— В Нисе найдешь невольничий рынок. Там торгуют конями скифы. Подойдешь к ним, покажешь знак. Тому кто достанет вторую половину, отдашь этого человека. Только тому...— Кир снова тревожно задумался, а потом резким голосом спросил: — Ты запомнил, Кратон?

— Меня учили запоминать,— ответил я с поклоном.

— Тогда торопись.

Царь вновь поднял руку. За его спиной отворилась не­большая дверь, и появился мой провожатый, одетый в длиннополый серый кафтан и кожаные сандалии, то есть городским торговцем средней руки. Я понял, что мне пред­стоит скрываться под новой личиной.

— А вести-то! — спохватился я, уже сделав первый шаг к выходу.— Очень важные вести, царь!

— Слушаю тебя,— нетерпеливо кивнул царь персов.— Будь краток.

Я постарался быть по-спартански кратким и, досадуя на Кира за недостаток оказанного мне внимания, сразу раздул угрозу так, будто весь мир готов подняться против Пастыря персов. Однако Кир невидящим взором смотрел куда-то сквозь меня, а мои важные вести, казалось, про­летали сквозь царя, не задерживаясь у него ни в голове, ни в сердце. В этот час вовсе не будущие войны заботили его.

— У тебя нелегкое дело,— повторил он,— Торопись, я буду ждать тебя с нетерпением.

Так, и сам проскочив через дворец, как важная весть из одного царского уха в другое, я в большом недоумении двинулся за своим провожатым по улицам Эктабана.

Мы достигли восточной окраины города, называемой Козьим рынком. Там, однако, продавали не только коз и овец, но также волов, коней и рабов. Среди сотни повозок, в которых приезжали к этому месту сельские жители и кочевники, мой молчаливый провожатый уве­ренно разыскал одну, ничем от других не отличавшуюся, и указал на нее пальцем. Повозка была закрыта со всех сторон. Я догадался, что в ней притаилась женщина. В то же время с разных сторон появились шесть пер­сидских всадников, и один из них подвел мне гнедого жеребца. Провожатый взял за поводья коня, запряженного в повозку, и вскоре мы выбрались на Парфянскую дорогу.

Тогда «торговец» коротко поклонился мне и поспешил бегом обратно в город.