Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Не сохранилось сведений о встречах Ирода с представителями местной еврейской общины, населявшей район города, расположенный за Тибром. При покровительстве Августа, продолжавшего политику Цезаря, её численность уже достигла по некоторым оценкам 40 000 человек. Судя по греческим именам и надписям на сохранившихся надгробиях, это в основном были выходцы с эллинизированного востока империи^{244}. Нет оснований сомневаться, что такие встречи имели место, поскольку Ирод явно покровительствовал общине, что показывает наличие в Риме двух синагог, посвященных иудейскому царю. О том, что римские евреи хорошо знали Ирода и его сыновей от Мариамны, свидетельствует появление в Риме, уже после их гибели и смерти самого Ирода некоего иудея, выдававшего себя за чудесно спасшегося Александра. Этот лже-Александр, внешне похожий на принца, сумел даже обмануть хорошо его помнивших римских иудеев. Как сообщает Иосиф Флавий, «к нему отнеслись как к царю и особенно примкнули к нему те, кто был расположен к Ироду и дружен с ним» (ИД. Т. 2. С. 283). Отсюда можно заключить, что римские иудеи считали Александра любимым сыном и наследником иудейского царя, что могло соответствовать положению в 17 году до н.э., когда они с почтением встречали Ирода с сыновьями, возможно даже, в одной из двух вышеупомянутых синагог.

Посещение Рима Иродом совпало со временем особо торжественных Секулярных[5] игр, установленных Августом, и сам император встретил иудейского царя тепло, как друга. Несомненно, юноши, унаследовавшие красоту и аристократический облик матери, вызвали самые трогательные чувства отца, и сыновья Мариамны заняли почётное положение в Иерусалиме. Казалось, всё свидетельствовало об окончательном примирении Ирода с Хасмонейской династией и посрамило тех, кто стремился ликвидировать влияние Хасмонеев. Молодым людям было тогда примерно 17 или 18 лет — возраст зрелости по римским понятиям, и Ирод нашёл им подходящих для его будущих наследников жён. Самому старшему и явно более способному Александру он выбрал Глафиру (греч. «утонченная, изящная, искусная») — дочь царя расположенного в Малой Азии вассального Риму царства Каппадокия Архелая. Такой выбор, несомненно, отражал стремление Ирода предусмотрительно завязать для будущего наследника весьма полезные династические семейные связи с представителями провинциальной знати. Таким образом Александр сразу же повысил свой престиж и приобрел поддержку за пределами Иудеи. Показательно, что ничего не говорится об обращении Глафиры в иудаизм, в то время как для замужества Саломеи Ирод выдвинул для жениха это условие. Очевидно, тогда еще действал патрилинейный принцип определения принадлежности к еврейству. Второго сына Аристобула Ирод женил на Беренике — дочери своей сестры, явно желая таким образом окончательно закрепить объединение двух династий — Ирода и Хасмонеев.

Но, как показали последующие события, все надежды и расчёты царя оказались тщетными. Конфликты назревали исподволь в течение двух лет, когда Ирод занимался важными государственными делами, связанными с упомянутым ранее посещением Агриппой Иудеи, экспедицией в Чёрное море, посещением различных городов Малой Азии. При описании этих важных дел мы не видим его сыновей среди его деятельных помощников. Но с другой стороны, они, как пишет Иосиф Флавий, были вовлечены в острые семейных конфликты, во многом вызванные их воспитанием в кругу римской «золотой молодежи». Судя по источникам, на которых основывается Иосиф Флавий, братья сразу же показали себя высокомерными, надменными, несдержанными на язык и думающими только о будущем царском венце. Они открыто выражали презрение к своим, по их мнению, низкого происхождения родствееникам царя, причём в этом особую роль играли их брачные союзы. Жена Александра Глафира с презрением смотрела на сестру царя Саломею и её дочь Беренику, потому что сама она по линии отца происходила от Темена (потомка Геракла), а по линии матери от персидского царя Дария (сына Гистаспа). Деверь Глафиры Аристобул разделял её взгляды, и в присутствии жены жаловался на то, что в то время как брат женат на царской дочери, ему досталась простолюдинка. Более того, Александр и Аристобул с открытым презрением относились к другим жёнам царя и их сыновьям. Они открыто предсказывали, что, по их воцарении, они отправят своих мачех к ткацким станкам, а их сводные братья станут деревенскими писарями. При этом они открыто сожалели о гибели своей матери, хотя они были слишком малы (примерно несколько лет) к моменту её гибели. Они даже угрожали, то женщин, осмелившихся надеть облачения их матери, они прикажут облечь в мешки и бросят в темницы, чтобы они не видали солнечного света. (ИД. Т. 2. С. 212–213). Естественно, что все это прежде всего глубоко оскорбленная Береника в слезах немедленно передавала Саломее.