Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного

Как и следовало ожидать, указанный вариант не удовлетворил никого и только привел к тому, что вокруг каждого из этих трёх «царей» образовался маленький двор в пределах обширного дворца Ирода. Антипатр лишался претензии на исключительное право на наследство, к тому же он не чувствовал себя уверенным в будущем, поскольку сыновья Мариамны могли восстановить свои позиции. Но с другой стороны, возвышение Антипатра вызвало недовольство Александра и Аристобула, причём, как и ранее, они возмущались открыто, а Антипатр и Дорис старались донести их речи до ушей Саломеи и Фероры, а через них до самого царя.

Дальнейшее в связи с этим предвидеть совсем не трудно. Нужно только учесть, что Ирод в последние годы жизни уже начал страдать от приступов болезни, которая несомненно усугублялась чувством отчаяния дальновидного реформатора, остро осознающего, что все благополучие его страны существует, пока он жив. Постепенно такое состояние принимало у него характер мании преследования, тем более, что поступающие к нему со всех сторон доносы были правдоподобны, и, как известно, самая страшная та клевета, в которой к большой массе лжи искусно примешивается доля правды.

Но при всем ужасе последующих событий надо отметить, что Ирод скорее страдал от излишней доверчивости, чем от маниакальной подозрительности. Вначале он отказался верить доносам и долго не хотел прибегать к репрессиям. Об этом свидетельствует хотя бы первый кризис в царском дворце, когда стали особенно явно обостряться многочисленные и многосторонние семейные конфликты. Иосиф Флавий, правда, связывает это со святотатством царя, якобы осмелившегося проникнуть в гробницу Давида в поисках сокровищ. Однако вероятней всего, это было следствием коварных маневров Антипатра и несдержанности речей сыновей Мариамны. Антипатр явно преуспел в стремлении убедить Ирода в том, что он один охраняет его благополучие. Ирод поверил ему и даже рекомендовал Антипатру завязать дружбу с Птолемеем, царским министром финансов.

Между тем у Саломеи созрел план, как спровоцировать Александра на решительные действия по отношению к отцу. Старая интриганка воспользовалась тем, что у Ирода возникли проблемы с его братом Феророй, тетрархом Переи. Когда тот женился на рабыне, царь воспринял это как личное бесчестие. Дважды Ирод предлагал Фероре жениться на одной из своих дочерей. Ферора сначала соглашался подчиниться и оставить любимую жену, но затем отказывался это сделать. Саломея убедила обиженного брата, который также домогался власти, сказать Александру, что Ирод имел интимные отношения с его женой Глафирой, полагая, что это поведет к попытке охваченного ревностью Александра убить отца. Однако эта провокация имела совсем неожиданные последствия. Изумленный откровениями Фероры, Александр отправился прямо к отцу и в слезах передал ему слова Фероры. Ирод немедленно вызвал брата и в гневе обратился к нему: «Гнуснейший мерзавец, неужели ты дошёл до такой степени неблагодарности, что мог обо мне подумать и распространять такие вещи? Разве я не вполне ясно вижу твои намерения; ведь ты являешься к моему сыну с такими речами не только для того, чтобы опозорить меня, но и добиваешься моей гибели, заставляя детей моих ковать крамолу против меня и готовить мне яд их руками» (ИД. Т. 2. С. 213–214). Быстрый ответ Ирода показывает, что он действительно подозревал Ферору в заговоре против него. Ферора отговорился, сославшись на то, что это всё выдумала Саломея. Присутствовавшая при этом Саломея с криком отрицала все, уверяя, что Ферора все выдумал сам. Разгневанный Ирод выгнал их и даже похвалил сына за откровенность и выдержку.

Однако вскоре именно с Александром оказался связан уже окончательный разрыв отношений детей Мариамны с отцом, имевший для них самые трагические последствия.

У царя было три слуги, которых он любил за красоту: один выполнял обязанности виночерпия, другой служил за столом, третий был постельничим. При этом, как пишет Иосиф Флавий, они имели большое влияние на государственные дела. Историк называет их «евнухами» (греч. «хранитель спальни»), но это не обязательно были изувеченные посредством операции, кастрированные люди. Очень часто в древности это понятие имело гораздо более широкий смысл и нередко обозначало какую-то придворную должность, подобно тому как звание «полковник» не обязательно обозначает только командира полка. Кто-то, вероятно, Антипатр, донес царю, что Александр, подкупивший их большой суммой денег, имеет плотские отношения с ними. Как было указано выше, по законам Торы, гомосексуальные отношения рассматривались как серьезное преступление, хотя для нравов римской золотой молодежи, в среде которой воспитывался Александр, они были обычным делом. Когда Ирод спросил служителей об их связях с Александром, они это не отрицали, но настаивали на своей невиновности в смысле замыслов против царя.