Царь Ирод

Но самое чудовищное преступление, с точки зрения евреев, Помпей совершил, когда вошел в Святая Святых Храма — сакральное место, куда был разрешен вход только первосвященнику, да и то раз в году — в Судный день, день всеобщего поста и трепета. Оказавшись внутри Святая Святых, Помпей внимательно осмотрел (а значит, и осквернил прикосновением) стоявшую там храмовую утварь. Большего святотатства поистине придумать было невозможно.

По мнению выдающегося еврейского историка Семена Дубнова, вероятнее всего, падение Храма произошло в Судный день 63 года до н. э. Это было одно из самых драматических событий в еврейской истории, и оно наверняка осталось бы в народной памяти, если бы его не заслонили другие, куда более трагические события.

По сути дела, речь идет о первой иудейской войне, закончившейся потерей независимости и национальным унижением Иудеи.

Аристобул и его семья были уведены в Рим, но один из сыновей пленного царя, Александр, сбежал по дороге, чтобы вернуться домой и зажечь пламя народного восстания против Рима. Это было несложно, так как римляне воспринимались евреями такими же оккупантами, как в свое время греки, а после безобразной выходки Помпея и того хуже.

Политические последствия войны также оказались катастрофическими. Значительную часть городов страны Помпей попросту объявил независимыми и включил их в состав Римской империи. Территория Иудеи скукожилась, как шагреневая кожа.

Зато Антипатр торжествовал победу: Помпей даровал Гиркану звание этнарха и первосвященника, а его, Антипатра, назначил к Гиркану апотропусом, то есть опекуном, а на деле — правителем Иудеи.

Так Антипатр доказал, что несбыточной мечты не бывает — просто за свою мечту надо уметь бороться.

И это был прекрасный урок для его сына Ирода.

* * *

Писать об Антипатре можно долго и много, так как он и в самом деле был человеком неординарным. Ирод, безусловно, не только унаследовал многие его качества, но и многому научился у отца.

И все же герой этой книги не Антипатр, а потому мы попытаемся ограничиться самым кратким пересказом связанных с ним событий.

Сделав стратегическую ставку на Рим, Антипатр оставался верен этому выбору до конца жизни, чутко следя за малейшими переменами римской политики и вовремя меняя конкретного покровителя.

В качестве верного сателлита он помогал римлянам улаживать конфликты с арабскими царствами и княжествами, поставлял римской армии провиант и тягловую силу во всех военных кампаниях в регионе; самым активным образом участвовал в египетской войне — и как главнокомандующий находившейся под его началом иудейской армии, и как искусный дипломат, убедивший евреев Египта, обладавших там огромной военной силой и политическим влиянием, принять сторону Рима.

Римляне, в свою очередь, не оставались в долгу, помогая Гиркану и Антипатру утопить в крови восстание царевича Александра, которому однозначно симпатизировала большая часть народа.

В начавшемся противостоянии Цезаря и Помпея Антипатр почти до конца поддерживал Помпея, так что вряд ли стоит удивляться тому, что Цезарь, придя к власти, в 49 году до н. э. освободил из темницы Аристобула и послал его во главе двух легионов подчинить себе Иудею. Но до Иудеи Аристобул не доехал: Антипатр позаботился, чтобы свергнутого царя отравили проникшие в окружение последнего люди Помпея. Вслед за этим Помпей — судя по всему, опять-таки не без вмешательства Антипатра — отдал приказ казнить находившегося в плену в Антиохии царевича Александра. Таким образом, с двумя талантливыми и деятельными представителями Хасмонеев было покончено.

Сразу после гибели Помпея в 48 году до н. э. Антипатр поспешил засвидетельствовать свою преданность Гаю Юлию Цезарю. Узнав, что тот оказался в сложном положении в Египте, Антипатр собрал коалицию, в которую, помимо иудейской армии, вошли также отряды правителей Сирии и Ливана. Эта армия прорвала кольцо блокады, в которой оказался Цезарь со своими легионерами.

Разумеется, Цезарь не мог не оценить этого поступка и, оказавшись в Дамаске, вызвал к себе Антипатра. Одновременно туда же прибыл Антигон — брат казненного Александра и младший сын отравленного Аристобула. Их встреча была неизбежной, и она произошла — прямо в резиденции Цезаря, перед его троном.

Иосиф Флавий считает, что ошибка Антигона заключалась в изначально неверно выбранной тактике беседы. Вместо того чтобы попытаться вызвать к себе сострадание рассказом о страшной судьбе отца и брата, молодой царевич стал обвинять Антипатра и Гиркана в узурпации власти. Одновременно он напомнил, как верен был Антипатр Помпею, и добавил, что если «презренный идумей» и в самом деле чем-то помог Цезарю, то лишь из страха, что тот накажет его за преданность Помпею.

Антипатр слушал все эти обвинения (заметим, вполне обоснованные) молча, скривив губы в усмешке. Затем он сделал шаг к трону Цезаря и… сорвал с себя тунику. Перед всеми, кто в тот момент находился в зале, предстало загорелое, тренированное тело старого солдата с множеством шрамов и еще не окончательно зажившими после Египетской кампании ранами.