Царь Ирод

Ирод, сказал Антипатр, по сути дела, сам привел доводы в его защиту — ведь он сам признал, что сын имел множество возможностей, чтобы убить его, но вместо этого он всячески оберегал его жизнь. Далее Антипатр напомнил Ироду о его великой проницательности, которая, конечно, позволила бы разоблачить его планы отцеубийства куда раньше — если бы они и в самом деле имели место. После этого царевич перешел к тому, что у него не было мотива для убийства, — он и в самом деле получал от Ирода все, что было можно; по сути дела, уже при его жизни был царем и соправителем, так что убивать отца ему не было никакого резона. В заключение Антипатр представил еще один сильный козырь: мнение самого императора, который называл его «отцелюбцем» и даже посылал Ироду письма, это подтверждающие.

В «Иудейских древностях» при описании речи Антипатра есть одно крайне важное дополнение: по этой версии, обвиняемый напомнил, что даже если против него есть показания свидетелей, все эти свидетельства получены под пытками, а потому не заслуживают доверия и не могут быть приняты к сведению. Таким образом, Антипатр, сам не раз в прошлом отправлявший людей на пытки, стал автором весьма важной правовой новации, намного опередив свое время. В наши дни запрет на пытки и объявление сделанных под ними признаний незаконными, как известно, входят в 5-ю статью Всеобщей декларации о правах человека и внесены в законодательство всех цивилизованных стран мира. К примеру, в законодательстве России пытки для принуждения к даче показаний подпадают под 117-ю и 302-ю статьи Уголовного кодекса.

Слова царевича, судя по всему, произвели впечатление на всех присутствующих, включая и самого Вара, но Ирод и Николай остались к ним совершенно безучастны.

Ирод потребовал, чтобы слово наконец было предоставлено Николаю.

Николай начал обвинительную речь с того, в чем он был давно и страстно убежден: подлинной причиной всех ужасов и трагедий, которые произошли в последние годы в царском дворце, является именно Антипатр; именно он стал причиной казни двух своих братьев, а затем стал «подкапываться» и под остальных. В итоге, продолжил Николай, братоубийца Антипатр едва не сделал братоубийцей и своего дядю Феррору, подговаривая его отравить Ирода.

Отсюда Николай перешел к доказательной базе, зачитывая показания многочисленных свидетелей, так или иначе оказавшихся причастными к плану отравления Ирода. При этом большую часть речи Николай обращался лично к Антипатру: «Ты умертвил своих братьев… Ты злоумыслил… Ты выказал… Ты искал повода…» и т. д., тем самым медленно, но верно склоняя Вара и всех зрителей суда к обвинительному приговору.

После этого Вар спросил Антипатра, что тот может сказать в свою защиту, но, видимо, Антипатр уже выдал все заготовленные им доводы перед выступлением Николая Дамаского.

— Бог свидетель моей невиновности! — только и произнес подсудимый, продолжая лежать на полу.

Видя, что Антипатр не желает говорить, Вар велел принести в зал флакончик с ядом, который был доставлен Батиллом, и дать из него выпить специально доставленному из тюрьмы приговоренному к смертной казни преступнику.

Едва отпив из флакона, тот повалился замертво. Таким образом, «следственный эксперимент» подтвердил вину Антипатра и смертный приговор стал неизбежен.

Однако привести его в исполнение без санкции императора Ирод не мог — хотя бы потому, что речь шла не о частном лице, а об официальном наследнике престола, обладавшем по законам Рима определенным судебным иммунитетом.

Поэтому, велев заковать Антипатра в кандалы и отправить в тюрьму, Ирод сразу же засел за очередное письмо Августу о своей несчастной доле и об очередном сыне, которого следует казнить.

Согласно легенде, прочитав это письмо, Август произнес сакраментальную фразу: «Воистину лучше быть свиньей, чем сыном Ирода!» Или, если верить Эрнесту Ренану, фраза эта звучала следующим образом: «Вот человек, быть свиньей которого лучше, чем сыном!»

Всю поистине римскую утонченность этой сентенции можно по достоинству оценить, если помнить, что евреям категорически запрещено употреблять свинину, а потому Ироду и в самом деле никогда бы и в голову не пришло отдать приказ заколоть свинью. Зато удушить сына — пожалуйста…

* * *

Уже после вынесения приговора в Иудею прибыл раб Антифила (того самого, что раздобыл в Египте яд для Ирода). При нем было обнаружено странное письмо от Антифила, текст которого гласил: «С опасностью для собственной жизни посылаю тебе письмо Акмеи. Тебе известно, что если об этом узнают, я подвергнусь опасности с обеих сторон. Желаю тебе, впрочем, успеха в твоем деле».

Ирод знал, кто такая Акмея, — эта молодая еврейка была одной из самых любимых служанок императрицы Юлии, и связь с ней Антипатра могла таить для Ирода неприятности. Разумеется, царь потребовал от раба отдать ему письмо Акмеи, но тот, уже зная о судьбе Антипатра, заявил, что больше никаких писем не получал.