Царь Ирод

Арье Кашер отмечает еще одну важную политическую и психологическую подоплеку сватовства Ирода к Мариамне. По его версии, Ирод с детства видел в старшем брате соперника — сначала в борьбе за любовь отца, а затем в борьбе за власть. С ранних лет вплоть до смерти Антипатра он пытался доказать и ему, и всем окружающим, что он превосходит Фазаила и в воинской доблести, и в таланте политика. События, последовавшие после убийства Малиха, оттеснили Фазаила на второй план, а обручение с Мариамной и открывавшиеся с ним перспективы окончательно закрепили главенствующую роль Ирода в отношениях с братом и в семье в целом. И здесь вновь трудно удержаться от проведения параллели с Библией, с рассказом о соперничестве близнецов Исава и Иакова.

Впрочем, дальнейшие события развернулись так, что невольно заставили Ирода забыть о своих матримониальных планах.

В октябре 42 года до н. э. при Филиппах произошло решающее сражение между цезарианцами во главе с Марком Антонием и Цезарем Октавианом Августом и войсками Республики под предводительством Кассия и Брута.

В первой из этих битв, состоявшейся 3 октября, по так и оставшимся неясными причинам покончил с собой Кассий.

Во второй битве, произошедшей спустя 20 дней, осознав неотвратимость поражения, Брут повторил его судьбу. Республиканцы были разгромлены, и вскоре Марк Антоний появился на Ближнем Востоке, чтобы сполна взыскать с местных правителей за их поддержку Кассия.

Вряд ли нужно говорить, что Ирод, считавшийся любимчиком Кассия и получивший от него пост правителя Сирии, по логике вещей, должен был значиться в этом списке одним из первых.

Так, во всяком случае, считали знатные иерусалимцы, входившие в партию противников братьев-идумеев. Полные надежд, они явились к Марку Антонию с жалобой на то, что Ирод и Фазаил, по сути, узурпировали власть над Иудеей, оставив ее законного царя Гиркана не у дел, — что было чистой правдой.

Однако они не учли или попросту забыли об одном обстоятельстве: в свое время Антоний в составе легионов Габиния сражался с армией мятежного Аристобула и в этом качестве был с необычайным почетом принят в доме Антипатра, где познакомился с двумя его сыновьями и проникся к ним симпатией.

К тому же Ирод, понимая, что судьба его висит на волоске, сам поспешил с богатыми дарами и заверениями верности к Антонию, в одночасье превратившись из республиканца снова в цезарианца.

И здесь мы вновь сталкиваемся с необычайной, почти иррациональной силой личного обаяния Ирода, говоря определением Д. А. Волкогонова, «силой духовной радиации», той харизмы, которой он с успехом пользовался всю жизнь и которая неотъемлемо присуща великим политическим деятелям всех эпох и народов.

Феномен харизмы, как известно, до сих пор не получил внятного объяснения в науке, но многие психологи сходятся во мнении, что речь идет о врожденном качестве, которое с помощью психотренинга можно разве что развить, но никак не приобрести. «Люди, подпадавшие под сильное влияние его личности, относились к нему с обожанием»[27], — пишут о Сталине Белади и Краус, и то же самое можно сказать об Ироде.

В течение одной встречи Ирод так «обаял» Марка Антония, что тот даже не пожелал выслушать делегацию из Иудеи.

Но евреи не зря считаются «жестоковыйным» народом. Когда первая делегация вернулась от Антония ни с чем, к нему тут же была отправлена новая, на этот раз состоящая из ста человек с теми же самыми жалобами на братьев. И Ироду вновь пришлось направиться в ставку Антония в Таре, причем на этот раз он прихватил с собой и Гиркана — в качестве «будущего тестя».

Кроме того, Ирод вспомнил уроки отца: прежде чем направиться к Антонию, явился со щедрым подношением к находившемуся в Тарсе сенатору Мессале и с помощью этой взятки легко склонил его на свою сторону.

Таким образом, когда члены иерусалимской делегации вместе с Иродом явились на аудиенцию к Антонию, Мессала уже успел переговорить с новым властелином Востока. Однако Антоний, уже принявший решение, захотел поиграть в объективность. Он выслушал обе стороны и затем с притворным интересом спросил у Гиркана: кто, по его мнению, более способен к управлению государством — братья Ирод и Фаза-ил или же он, Гиркан? И Гиркан, чувствовавший себя заложником Ирода, вынужден был признать, что в государственных делах братья-идумеи разбираются куда лучше, чем он.

Этого признания было более чем достаточно. Антоний огласил свой вердикт: он дарует Гиркану титул этнарха, то есть правителя нации, а тетрархами — четверовластниками — при нем назначает Ирода и Фазаила.

В сущности, это означало окончательное узаконение положения, при котором Гиркан становился марионеткой в руках братьев-идумеев. Члены иерусалимского посольства попытались было возразить, что окончательно привело Антония в ярость, и он приказал арестовать из них 15 человек как главарей заговорщиков, а остальных выгнать из дворца.