Царь Ирод

И Мессала не ударил в грязь лицом. В своей великолепной речи он напомнил собравшимся об отце Ирода, верном слуге Рима Антипатре; о том, что вся эта семья всегда была предана Риму — в отличие от семьи Хасмонеев, непрестанно испытывавшей если не явную, то тайную враждебность к империи. Вот и сейчас, продолжил Мессала, в то время как Антигон Хасмоней пирует в Иерусалиме с нашими заклятыми врагами, Ирод, сын Антипатра, уже не раз доказавший свой талант полководца и правителя, находится здесь, в Риме, и готов защищать его интересы. Так есть ли в высоком совете хоть кто-то, кто сомневается, что пришло время объявить Ирода царем Иудеи и оказать ему всяческую помощь в достижении власти?!

Сомневающихся, а значит, и голосовавших «против» или воздержавшихся, как и ожидалось, не нашлось, и сенат наделил Ирода званием «гех socius et amicus populi Romani» — «царя, союзника и друга римского народа».

Стоит заметить, что при всей пышности своего звучания это был довольно унизительный статус, означавший, что его носитель должен беспрекословно выполнять любое указание Рима, каждое его самостоятельное решение должно быть утверждено Римом и при желании он мог быть в любой момент смещен Римом с трона. Такой царь даже не имел права самостоятельно выбрать себе наследника и распределить наследство. В то же время статус царя-клиента гарантировал ему военную помощь Рима, за что он и сам по первому требованию должен был оказывать в дни войны помощь римлянам как живой силой, так и продовольствием, лошадьми, оружием и, само собой, финансами.

Сам Ирод в тот момент, безусловно, был вне себя от счастья. Вместе с толпой сенаторов он вышел по окончании заседания за Антонием и Цезарем, чтобы принять участие в жертвоприношении в храме Юпитера. Этот поступок Ирода, разумеется, не укрылся от римских евреев, многие из которых жили неподалеку от Капитолия. С их точки зрения, участие Ирода в жертвоприношении означало только одно: несмотря на то что он был прозелитом в третьем поколении, в душе он все еще оставался язычником.

Известие о поведении Ирода в Риме, включая и тот факт, что на пиру у Антония он ел запрещенные евреям блюда[33], дойдя до Иерусалима, еще больше оттолкнуло хранителей традиции от Ирода и заставило их сплотиться вокруг Антигона.

Сам Ирод в свое оправдание говорил, что у него не было выхода: после провозглашения его царем он не мог оторваться от процессии, идущей в храм Юпитера, тем более что туда шли не только для жертвоприношения, но и чтобы поместить там доску с прямо касающимся его решением сената. Что касается запрещенной пищи, то он только делал вид, что ел, а на самом деле не брал в рот ни крошки.

Ирод также уверял всех, кого только было можно, что объявление его царем стало полной неожиданностью прежде всего для него самого. Он, дескать, просил царского титула для маленького Аристобула, а сам хотел быть лишь наперсником юного царя.

Но, возможно, именно в тот момент, когда он давал эти объяснения, Ирод понял, что пока жив Аристобул, он не сможет спокойно носить царский венец. И с этой минуты юный царевич был обречен.

Ну а пока Ирод был царем без царства, и ему еще предстояло доказать Антонию и Октавиану, что они в нем не ошиблись.

Пробыв в Риме всего лишь неделю, он поспешил домой, в Левант с его обманчивым спокойствием и бесконечной братоубийственной войной. Исаву и Иакову снова предстояло встретиться и помериться силами.

Глава седьмая. ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ В ИЕРУСАЛИМ

Весной 39 года до н. э. Ирод высадился в Птолемаиде — городе, который в Средневековье называли Аккрой, а сегодня называется Акко и расположен в северной части Израиля. Как уже говорилось, большинство прибрежных городов Средиземноморья поддержали парфян, и потому задерживаться в Птолемаиде было для Ирода небезопасно. В то же время из-за учиненных парфянами грабежей население глубинных областей Галилеи стало предпочитать парфянам римлян, и потому там Ирод смог без труда начать набирать армию. Туда же из Идумеи стали стекаться соплеменники Ирода, готовые воевать под его знаменами.

Так Ироду удалось собрать несколько тысяч воинов, но это все равно было ничтожно мало не только для овладения всей Иудеей, но и даже для возвращения власти над Галилеей.

В Сирии между тем против парфян уже успешно действовало несколько римских легионов во главе с Публием Вентидием Бассом. Понимая, что своими силами, без военной помощи римлян Антигона не одолеть, Ирод обратился к Вентидию с просьбой направить ему хотя бы несколько подразделений.