Царь Ирод

Последующие события развивались следующим образом.

Эврикл покинул Иудею, получив в награду за свои интриги 15 талантов. Из Иерусалима он направился в Каппадокию, к царю Архелаю, где уверил последнего, что окончательно примирил Ирода с сыновьями — и получил за эту наглую ложь дополнительный подарок.

Но рано или поздно до Архелая должны были дойти слухи об истинном положении вещей. Узнав о случившемся в Иерусалиме, он, будучи хорошо знаком с Иродом, видимо, понял, что на этот раз выручить из беды зятя вряд ли удастся и надо попытаться спасти хотя бы дочь и внуков. С этой миссией он и направил в Иерусалим своего министра Мелу.

В качестве доказательства справедливости выдвинутых в адрес Александра обвинений Ирод велел привести закованного в кандалы Александра и устроил ему новый допрос при Меле. Александр подтвердил, что хотел бежать в Каппадокию, к Архелаю, но вновь отверг все обвинения в намерении убить отца. Воспользовавшись случаем, он попросил Мелу передать тестю, что все еще надеется на более справедливое расследование. Хотя после убийства Тирана и Юкунда шансы на это были невелики, но если его и брата доставят в Рим, то они все-таки есть.

После этого Ирод велел Птолемею отвести Мелу и Александра к Глафире. Увидев мужа в кандалах, Глафира разрыдалась и бросилась ему на шею. Птолемей дал супругам излить свои чувства, а затем, выполняя поручение Ирода, спросил молодую женщину, знала ли та что-либо о планах мужа.

Глафира ответила, что ни о каких дурных планах Александра она не знала, но если это надо для спасения супруга, то готова признаться в чем угодно.

— Ни я, ни ты не знаем ни о чем из того, в чем нас обвиняют эти люди. Вся наша вина лишь в том, что мы хотели уехать к твоему отцу, а оттуда в Рим! — сказал Александр, пытаясь удержать жену от глупостей.

Но Ироду этого было более чем достаточно: слова Александра и поведение Глафиры стали для него свидетельством, что царь Архелай также принимал участие в заговоре. Меле не оставалось ничего, как попытаться убедить Ирода, что, согласившись дать братьям убежище, Архелай вовсе не собирался посылать их в Рим жаловаться на Ирода. Что, впрочем, не могло переубедить последнего, так как параноика переубедить в чем-либо вообще невозможно.

В тот же день Ирод написал и отправил два письма.

Одно из них было адресовано Архелаю с обвинениями в соучастии в заговоре. Второе — Августу с подробным описанием расследования по делу Александра и Аристобула, с приложением их «покаянных» писем и нижайшей просьбой свершить над ними справедливый суд.

Это письмо было доставлено в Рим вскоре после того, как Николаю Дамасскому удалось уверить императора в том, что Селлий попросту оклеветал Ирода. Узнав об этом, доставившие послание иудейского царя Олимп и Волумний поспешили вручить его Августу.

Тот, чувствуя вину перед Иродом за историю с Селлием, отписал, что, как царь, Ирод вправе и сам свершить суд над собственными детьми.

Больше Александру и Аристобулу рассчитывать было не на кого.

Глава пятая. «ИЗБИЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ»

Будем объективны: смысл письма Августа отнюдь не заключался в том, что Ирод может делать все, что ему вздумается. Прочитав послание из Иерусалима, Цезарь мгновенно понял, что Ирод не в себе, и отказался от уже принятого было решения передать под его власть всю Набатею.

Ответное письмо Август начал с выражения соболезнования Ироду по поводу его семейных проблем. Затем владыка Рима и в самом деле указал, что, будучи царем, тот имеет право свершить суд над сыновьями, но тут же добавил, что это должен быть очень представительный и справедливый суд, а потому состав судей следует максимально расширить и желательно ввести в него среди прочих того же царя Архелая. Вдобавок — опять-таки ради объективности — Август рекомендовал провести суд не в Иудее, а на какой-нибудь нейтральной территории.

Наконец, в заключение император подчеркнул, что если сыновья и в самом деле замышляли отцеубийство, то к ним следует применить крайнюю меру. Но если речь шла только о попытке побега, то, возможно, их вообще не стоит наказывать или ограничиться изгнанием из Иудеи.

Таким образом, говорить о том, что Октавиан Август дал Ироду полный карт-бланш на убийство сыновей, не приходится. Другое дело, как Ирод воспринял это письмо. А воспринял он его однозначно: как то, что «ему предоставлена относительно своих сыновей полная свобода действий», и «совершенно отдался мощному чувству своей ненависти» (ИД. Кн. 16. Гл. 11:1. С. 170).

Тем не менее пренебречь письмом Цезаря полностью Ирод, безусловно, не мог, а потому решил проводить суд не в Иерусалиме, а в Берите, как тогда назывался сегодняшний Бейрут.