Царь Медоедов

В сумке лежит номерок от ячейки «Магнита» в её доме. В ячейке карта до кафе, в кафе её попросят обыскать чемоданы, бар в котором мы познакомились, назывался «Чемодан», и в одном из них распечатан номер машины, в которой мой друг ждёт её на улице. Он отвозит её к Антикинотеатру, где на стене из сотен фотографий ей нужно найти мою. На оборотной стороне маршрут до цветочного, где продавщица отдаёт ей тёплые варешки, потом ей дарят цветы и на вокзале моя подруга отдаёт билет до Чуприяновки. Я думал, что это будет отличная идея покататься зимой на тюбингах и сварил два с половиной литра глинтвейна в термосе. Я поехал на предыдущей электричке, стоял подогревался второй фляжкой коньяка на дне восьмидесятиметрового оврага.

Когда я её почти допил, наверху появилась Ксюша. «Садись в тюбинг и съезжай», – крикнул я.

Пока она садилась, я зажёг стоящую за рюкзаком коробку с фейерверками. На середине её спуска они начали взрываться. Она подошла с тюбингом под фейерверк, и я протянул ей в кружке глинтвейн.

– М-м-м. Чё это? Ты глинтвейн сделал?

– Типа того.

– Знаешь, я не люблю зиму, у меня с Чуприяновкой связаны плохие воспоминания. Не люблю кататься на тюбингах, а на глинтвейн у меня аллергия.

– Да ладно? У тебя от фейерверка паническая атака не началась?

– Нет, пока нет.

– Пойдем, прогуляемся, я отвезу тюбинги обратно в прокат.

– Ты если хочешь, скатись, крутой спуск.

– Да я лучше выпью.

Мы ходили по заснеженной лесной дороге, я рассказал зачем-то про Суворовское, как меня отчисляли, как учителя и офицеры голосовали в кабинете генерала. Ксюша замерзла, и я отдал ей свою куртку, оставшись в белой рубашке. Мы дождались электричку и вернулись в город. Пошли в этот антикинотеатр, заказали кальян и посмотрели сразу два фильма.

– Лучше бы позвал меня сразу в кафе, зачем ты столько всего выдумал?

Я опять проводил её до дома и немного погруженный в мысли о провальном свидании попрощался с ней побыстрее у подъезда, и пошёл домой. Надо же, не думаю, что она настолько мстительная, чтобы из-за имён, так стебануться, и не пить глинтвейн весь вечер. А если на самом деле всё получилось так? В общем, я был расстроен тем, сколько сил и денег потратил. Может и не судьба. Она пыталась как-то выправить атмосферу пока смотрели кино, но я был слишком ошарашен, тем, что ей не понравилась моя идея.

На следующее свидание я прошу у Субботина ключи от его квартиры. Накупаю вина, шампанского и мартини, отвариваю креветки, делаю к ним соусы, говорю, что следующее свидание будет домашним. Мы пьём, смотрим фильмы до рассвета, и у меня на руке она засыпает в кровати. Через пятнадцать минут начинает ворочаться и невзначай задевает коленкой… Обнимает и лезет целоваться. Когда я уже стягиваю с неё лосины – отмораживается и отталкивает. И так три раза подряд. Я говорю:

– Всё давай спать, хватит меня заводить, не хочешь не надо, зачем эти игры? Ты так ещё с кем-нибудь делала?

– Ну делала?

– И что? Не нашлось парня, который бы тебя грубо изнасиловал после твоих провокаций.

– В хостеле в Мурманске… он просто оказался хитрый.

– Оказался хитрый? Как это понять? Может ты оказалась слишком слабой на передок? Даже не хочу знать эту историю и его необычайную ловкость. Он наверное фокусник?

– Хватит язвить. У тебя что, не было случайного секса никогда?

– Нет, я всегда встречался обычно продолжительное время с девушкой.

Заснуть я так и не смог. Утром провожаю её до остановки и иду допивать вино. Она конечно представительница нового поколения и в парандже её ходить никто не заставляет, но вот это «ближе-дальше, хочу не хочу»…

Дня через три, вечером я бегал на стадионе. Надо сказать, что я постоянно бегал после монастырей, привык это делать там. Это прочищало мозги и расширяло лёгкие. За год разбегался до десятки, потом до двенадцати. Один раз пробежал пятнадцать, но ноги болели три дня. Пока рано. На кнопочную нокию пришла смска: «Чем занимаешься?»

«Бегаю.»

«От кого или за кем?»

«По стадиону.»

«Тебе далеко до меня бежать?»

«Зачем?»

«На чай»

«Со сладким?»

«Сладкого ничего нет.»

«Слушай, купи уже сладкое.»

«Если только ты чего-нибудь принесешь.»

«Я потный и грязный, и отсюда до тебя бежать почти час, так что я пошёл мыться, потом приеду.»

«Смотри слишком там не намывайся, всю благодать смоешь.»

Купил печенье, пирожных и презервативы. Приехал. Налила чай. Сидим, пьём.

– Вкусные пирожные.

– Да, ничего…

– Чем занимался?

– Ждал когда ты напишешь.

– Да прям?

– Ага.

– Ну вот я написала, ты наконец у меня дома, как тебе кстати обстановка?

– Ты сама сюда вселилась? Эта квартира была заброшена?

– Хах, нет, просто ремонт надо делать.

– Такая разруха, но знаешь, мне даже нравится, это квартира Тайлера.

– Какого Тайлера?

– Из бойцовского клуба, они там, в доме таком жили, а у тебя квартира. Даже табуретки есть.

– Даже диван.

– На нём кто-то умер, мне кажется.

– Ага, бабушка.

– Правда?

Она садится на меня, сидящего на этом диване, приближает губы и проникновенно шепчет:

– Так достаточно близко?