Царь мира

И только тут, когда он спросил об этом, Власов вдруг понял, что с той самой секунды, когда он ворвался в эту комнату, здесь действительно раздавалось какое-то тихое гудение, словно от трансформатора старого телевизора.

— Не знаю.

— Похоже, что здесь, — сказал Руслан, подойдя к зеркалу и наклонившись над ним. — О, перестало.

Гудение действительно прекратилось.

— Может, в батареях, в отоплении? — предположил Власов.

— Да с чего им гудеть, все отключено, — хмуро отозвался Клюкин. — А что это за странная штука? — Он кивнул на зеркало.

— Мы на рыбалке его нашли.

— Какое-то оно… не наше, — с трудом подобрал слово Клюкин. — Ладно, черт с ним. Пойдем покурим, поговорим.

Они вышли из комнаты, прошли на лестничную площадку, где стояло жестяное ведерко для окурков. Клюкин протянул свою пачку Эдику, зажег спичку и, внимательно глядя в глаза режиссеру, подождал, пока он прикурит, потом прикурил сам, так и не отведя глаз от Власова. Он знал, что раньше Эдик не курил.

Оставшись один, Руслан, несмотря на запрет, прикоснулся тыльной стороной ладони к рамке зеркала — ему показалось, что оно должно быть теплым, ведь откуда-то исходило тепло, батареи были отключены. Обнаружив, что он не ошибся, Руслан даже отдернул руку, настолько ощутимо горячей была рамка. Он взглянул на свое отражение и пробормотал несколько сур из Корана. Суеверным он не был, но был убежден в необходимости присутствия высшего начала в мире.

Странно сложилась его судьба. Отец его был врачом и рано умер от сердечного приступа. И Руслан тоже хотел стать детским врачом, но семья была большая, он был в ней старшим и, когда закончил школу, понял, что шесть лет учебы в медвузе — недопустимая роскошь, мать не сможет одна прокормить их. Ему пришлось идти работать. А в восемнадцать, чтобы не идти в армию, он стал милиционером. Служба не нравилась Руслану, хотя начальство было о нем высокого мнения и предлагало учиться, делать карьеру. Он еще не решил, сможет ли постоянно сдерживать себя, ежедневно сталкиваясь с опустившимися родителями-алкоголиками и с их несчастными детьми. Но бытовые драки и даже убийства не шли в сравнение с тем, что ему пришлось увидеть и пережить сейчас. Одно дело — окровавленные трупы алкоголичек с испитыми лицами, дряблой кожей и никчемной жизнью в прошлом, и совсем другое — эта прекрасная молодая женщина, которую он знал, потому что несколько раз был в театре, и именно на тех спектаклях, в которых она играла, и именно из-за того, что она должна была выйти на сцену. Впрочем, многие в городе были влюблены в Алину, и не раз Руслан видел, как после спектакля очередное существо из «новых русских» с неизменно протокольной физиономией несло к сцене корзину с роскошными цветами, шампанским и скромно вставленной в букет визиткой. Одна такая корзина стоила бы Руслану месячного заработка, но все равно он не решался пойти против совести и начать «стричь» всех, кто чуть-чуть преступил закон, как это делало большинство его коллег. Задумавшись, он уселся на стул напротив зеркала, прикрыв глаза и ожидая, пока вернутся Клюкин и Власов.

* * *

Алексей и Эдик первую минуту курили молча, потом Клюкин спросил:

— Ты что-то мне не сказал?

— Ну, разве что… что мы с Алиной…

— Понятно. И Сергей узнал об этом? Или он вас, извини, застукал?…

— Нет. Была репетиция, Сергей ушел незадолго до ее конца в гримерную, он всегда там ждал Алину. Мы с Алиной были вместе — минут пять, не больше, потом я ее проводил почти до дверей и попросил расстаться с Сергеем. Вот так все и было. Сказала она ему, что было между нами или нет, — этого я не знаю. Я был в туалете, пока они разговаривали, и прибежал уже на крик. Это все. Сергея я не видел после того, как он вышел из зала.

— Довольно странно. Если он выскользнул из окна в такую дыру, это требует известной ловкости. Если он был невменяем, то мог просто разбить окно в ярости, а потом выйти через дверь. Вахтер его просто не заметил. Сколько прошло времени с того момента, когда ты услышал звон стекла, и до того, как ты выскочил в коридор?

— Стоп! — вдруг сказал Эдик. — Сначала она закричала, потом я вышел. Я уже был в коридоре, когда услышал звук, будто упал кто-то, а потом зазвенело стекло. Если бы Сергей вышел через дверь, я бы его увидел. Значит, он выскочил в окно. Слушай, Леха, а если это был кто-то еще? Сергей ушел быстро после объяснения, а потом кто-то другой появился и…

— Это, конечно, хорошая версия, — хмыкнул Алексей, — но кому понадобилось бить Алину?

— Если какой-нибудь маньяк…

Алексей снова хмыкнул, и Эдик понял, что все же основное подозрение ложится на Сергея. Тут никуда не денешься. Если он узнал от Алины, что она переспала с Эдиком и теперь собирается бросить его, Сергея, это могло вывести его из себя. Он всегда иронизировал над режиссером-ремесленником, и такой поворот был бы тяжелым ударом по его самолюбию.

— Здравствуйте, Марк Абрамович. — Клюкин приветствовал неторопливо поднимавшегося по лестнице старика-эксперта Гершензона.

Тот пожал обоим руки и спросил: