Царь мира

— И то и другое не имеет значения. Хотя если вас уж очень интересует, то вот ваша визитка, вы уронили ее на том самом месте, где было найдено зеркало. Это не совсем зеркало, это фактически прибор с очень сложным устройством, и его применение может быть опасным для тех, кто не знает, как с ним обращаться.

— Я догадался, что это не простое зеркало, да и, кстати, когда его Илюха Булавин нес, так ему показалось, что оно какое-то слишком теплое, — пробормотал Власов и, почувствовав вдруг потребность кому-то сообщить о своем преображении, добавил: — Наверно, под его воздействием во мне и произошли такие странные изменения!

— Сколько времени вы в него смотрели и что при этом говорили? — деловитым и холодным тоном спросил незнакомец.

— Минут десять — пятнадцать. Я не помню, что говорил. Кажется, я цитировал «Макбета». А что, это имеет значение?

— Да, — коротко ответил незнакомец. — Вы можете сказать, что изменилось в вас после этого?

— Это как-то трудно объяснить, — улыбнулся Власов, — просто я стал другим человеком. Ну как будто переродился. Причем я стал таким, каким и хотел бы быть. Конечно, эти изменения должны подготовляться внутренне, а зеркало, видимо, какой-то стимулятор или катализатор, не знаю точного термина. Это и есть назначение этого прибора?

— Не только это, — ответил ночной гость. — У него много функций.

— Во всяком случае, если оно может так действовать, то это действительно волшебное зеркало, — сказал Власов. — Но вы чем-то смущены? Оно, это воздействие, вредно? Я просто знаю, что даром ничего не дается.

— Да, это верно. Воздействие вредно. К сожалению, очень вредно. Вы были не один, когда его нашли, так ведь?

— Да, с Илюшей, с Булавиным.

— Он тоже пережил что-то подобное?

— Нет, по-моему, но он только нес его, а потом вроде бы не имел с ним контактов. А что, это как радиация? — неуверенно спросил Власов.

— Это хуже. Последствия радиации легко предсказать, оценив силу излучения и состояние иммунной системы организма, — задумчиво сказал гость. — А вот последствия от воздействия этого «зеркала» практически непредсказуемы.

— Но я прекрасно себя чувствую, — возразил режиссер.

— Да, это возможно. Я ведь говорю не только о последствиях лично для вас, но могут быть такие изменения, что они станут опасны для окружающих.

— Это что-то заразное? — беспомощно спросил Власов, почувствовав вдруг во взгляде незнакомца нечто опасное для себя.

— Нет, не совсем… Я имею в виду изменения вашей личности, они могут сделать вас непредсказуемым.

— Психопатом?

— Да, что-то в этом роде.

— Говорят, что это расплата за гениальность, талантливость, — сказал Власов, — смешно, но я действительно почувствовал себя по-настоящему талантливым. За это надо платить, все правильно.

— Да, но цена очень высока, — хмуро сказал незнакомец.

— Ну что делать, я готов к этому. Я согласен. Вы хотите как-то следить за изменениями, и если я стану действительно опасен, то изолировать меня?

Гость внимательно взглянул на него, но не ответил. После короткой паузы он спросил вдруг:

— Так все же где оно, зеркало?

— Его взяли органы, оно у эксперта, у Гершензона, — ответил Власов уже машинально, думая про себя о том, что же именно его ждет в качестве расплаты за прорезавшийся дар Божий.

— А где этот Гершензон живет?

— Да он в лабораторию зеркало отнес, и сам сейчас там же, наверно. Он, говорят, любит по ночам работать. Это на улице Пушкина, первый дом. Да вы знаете, наверно? Или вы приезжий? Да, кстати, откуда оно появилось, это зеркало? Если не секрет?

— Это не имеет значения, — хмуро сказал незнакомец. Казалось, его что-то угнетает, необходимость сказать или сделать нечто неприятное.

И у Власова вдруг появилось смутное подозрение, быстро нарастающее и переходящее в уверенность. Он не решался спросить гостя, поражаясь тому, что обретенная им уверенность исчезла почему-то. Незнакомец заговорил сам:

— Дело в том, что мне придется обезопасить вас… я имею в виду ваш город, а может, страну или даже всю планету.

— Вы хотите убить меня? — Власов наконец понял, чем так угнетен гость: и вправду нелегко убить человека, с которым только что вел мирную беседу.

— Мне придется это сделать. Для вашего же блага. Это мгновенно и безболезненно.