Царь нигилистов 5 (СИ)

К армянам Саша относился с симпатией, как к древней христианской нации, склонной к интеллектуальной деятельности. Да и в 179-й армяне водились.

Но информации было маловато, и фамилия незнакома.

— Что окончил? — спросил Саша. — Где служил?

— Юридический факультет Московского университета, если не ошибаюсь, — сказал Гогель.

— Звучит достойно, — прокомментировал Саша.

Общая альма-матер, значит.

— Служил во Втором Отделении, — добавил Гогель.

— Кодификация законов? — поинтересовался Саша. — Под началом Сперанского?

— Точнее не знаю, — сказал гувернёр. — Но возможно. Мог застать.

— Весьма образован, — добавила Елена Павловна, — кроме немецкого, французского и латыни, знает английский.

Ответ от Делянова Саша получил только вечером: Мадам Мишель переслала его в Царское село. Попечитель писал, что очень польщён и будет безмерно счастлив принять Великого князя на следующий день в субботу 10 октября или, когда Его Императорскому Высочеству заблагорассудится.

— Утром делать визиты не вполне прилично даже для Великого князя, — поучал Гогель. — Так что лучше после двенадцати.

Попечитель жил на Невском проспекте в доме номер 40, что напротив Гостиного двора, рядом с армянской церковью Святой Екатерины. Дом был двухэтажным с высоким полуподвалом, и попечитель занимал квартиру на первом этаже.

Хозяин встретил в передней, раскланялся, пригласил на чай.

Он был невысокого роста, в возрасте папа, но уже с обширной лысиной на голове, крупными чертами лица, большими выпуклыми глазами и типичным армянским носом. Лицо было гладко выбрито и казалось спокойным и добродушным.

— Чем обязан столь высокому вниманию, Ваше Императорское Высочество? — поинтересовался Делянов.

Саша протянул письмо Пирогова.

— Вначале там о нашем с Николаем Ивановичем медицинских делах, — объяснил Саша, — а потом о воскресной школе. Я хочу открыть такую же в помещении школы имени Магницкого. Моя тётушка Великая княгиня Елена Павловна не имеет ничего против такого использования её флигеля, но послала меня к вам за разрешением.

Делянов пробежал глазами письмо, и его лицо отразило внутреннюю борьбу. Смысл её был совершенно очевиден. С одной стороны, просьба исходила от Великого князя — четвёртого человека по статусу после государя, государыни и цесаревича. И, если послать, как бы чего не вышло. С другой стороны, дело было уж очень новым, спорным и одобренным таким неоднозначным персонажем, как периодически впадавший в немилость Пирогов. И, если не послать, как бы чего не вышло.

— Если я правильно понял, Петербургские студенты в этом не участвуют? — поинтересовался Делянов.

— Пока нет, — признался Саша.

— А кто же будет у вас преподавать?

— Я, — улыбнулся Саша.

Использовать преподавателей, которых он набрал в свою физмат школу, для обучения чтению и письму было явно нерационально: алмазами дороги мостить.

Делянов чуть не открыл рот. Гогель, ко всему привыкший, и тот посмотрел с удивлением.

— Вы? — переспросил попечитель.

— У меня не всё идеально с расстановкой ятей на правильные места, — скромно заметил Саша, — но для наших целей — это слишком высокое искусство. Букварю научить смогу. Арифметике — тем более. Так что, думаю, потяну.

Его преподавательский опыт ограничивался несколькими уроками в математическом кружке при 542-й школе при МИФИ, в бытность его студентом. Но здесь не иррациональные неравенства, которыми он тогда мучил бедных физмат школьников.

— Думаю, у студентов Киевского университета тоже не очень много учительской практики, — заметил он.

— Они несколько старше, Ваше Императорское Высочество, — сказал Делянов, — и среди них нет Великих князей.

— Не думаю, что Великих князей учат хуже, — улыбнулся Саша, — с академиком Остроградским мы как раз начали университетский курс.

— Мне кажется, вам надо сначала посоветоваться с государем, — сказал попечитель.

— По поводу школы или по поводу меня в качестве учителя?

— По поводу всего, — вздохнул Делянов.

— У папа много лишнего свободного времени? — поинтересовался Саша. — Он должен заниматься воскресными школами для бедных? А сами никак? Пирогов выдал разрешение. Следовательно, это в вашей компетенции.

Гогель бросил на воспитанника грозный взгляд.

— Поскольку Его Императорское Величество в отъезде, я хотел бы посоветоваться с министром Просвещения, — резюмировал Делянов.

— Хорошо, — сказал Саша, — с Ковалевским я и сам могу посоветоваться. Пошлите к нему лакея, надеюсь он не откажется меня принять.

Делянов, кажется, был смущён, но слугу послал.

Министр народного просвещения Евграф Петрович Ковалевский жил в служебной квартире в здании Министерства народного просвещения на углу Чернышевской площади и Театральной улицы. Что было куда ближе, чем от Ораниенбаума до Петербурга.

Так что лакей обернулся за четверть часа.

Ковалевский писал само собой, что безмерно счастлив, польщён, и тому подобное.

До Министерства Просвещения можно было дойти пешочком, но Саша с Гогелем всё же сели в экипаж, ибо небо было затянуто тучами и начал накрапывать депрессивный осенний дождик.