Царь нигилистов

«Милый Саша! Конечно запрещено. Посылаю тебе первое издание. Их по всей России около дюжины штук. Отцу не особенно показывай, а твои гувернеры, скорее всего, не поймут, что это. Знаешь-то откуда, Сен-Жюст? Статью Пушкина читал в прошлом году?

Кстати, Александр Сергеевич совершенно прав: стиль у Радищева ужасный. Но ты сам напросился.

Жинка моя всем хвастается твоим стихотворением. Хотя, по-моему, перебой ритма в последней строке все портит.

Твой дядя Костя».

Письмо было написано по-английски (ну, кроме слова «жинка»). Причем даже без ошибок.

Ну, подумал Саша, не один же я такой умный!

К письму прилагался средней толщины том в простой бумажной обложке. Год издания: 1790.

В девятом классе «Путешествием» он благополучно манкировал. Учителя и не давили особенно. Текст 18-го века! Нервы нужны железные, чтобы такое читать.

И Саше живо вспомнилось стихотворение Окуджавы:

Пройдут недолгие века — напишут школьники в тетрадке
все то, что нам не позволяет писать дрожащая рука…

И у каждого века свои запрещенные шедевры, а разрешают их только тогда, когда они теряют актуальность. А что-то другое, злободневное, интересное и волнующее — уже вновь запрещено.

Саша ответил на том же языке.

«Дорогой дядя Костя!

Нет, статью Пушкина о Радищеве я не читал. Было бы интересно, но я хочу сначала составить свое мнение, иначе Александр Сергеевич задавит меня своим авторитетом.

За книгу спасибо огромное!

Можно мне этот раритет с карандашом прочитать? Я знаю, что рукописи не горят, но все равно боюсь испортить.

Если нас раскроют, надо ли мне молчать, как в подвалах святейшей инквизиции или я могу назвать твое имя?

Можно ли потом дать это почитать Никсе?

Твой Саша».

Ответ пришел только на следующий день, около восьми утра.

«Рукописи горят, Саша, — писал Константин Николаевич. — Еще как горят!

Но я, конечно, понял, о чем ты.

Читай с карандашом. Не думаю, что автор мечтал о том, чтобы его книга стояла на библиотечной полке, горничные сдували с нее пыль, и никто не смел ее даже ногтями почеркать. Это по сути публицистика.

Имя мое называй, если папá спросит. Я сам с ним объяснюсь. Ты будешь помощником старшему брату, и тебе надо знать реальную ситуацию в стране.

Никсе не можно, а нужно это прочитать, если, конечно, он сам захочет.

Твой дядя Костя».

«Путешествие» Саша начал читать еще накануне и ответил тут же: