Царь поневоле. Том 2 (СИ)

Вокруг меня засверкали улыбки ещё шире.

— Найдите того иудея, с кем я разговаривал у могилы Иисуса Навина, — приказал я, — и приведите сюда.

Глава 7

Пока его искали, я узнавал у Менхеперресенеба подробности его операции и также его опасения, что никому здесь нельзя доверять и из иевусеев были такие себе союзники. Они с жадностью смотрели на колесницы, которые были у Менхеперресенеба. Он говорил, что видел в их глазах желание ими обладать. Только быстрый и успешный штурм, как он думал, предотвратили дальнейший конфликт.

Пока мы тихо обсуждали его поход, нам привели старика, который, не глядя по сторонам, упал на колени, куда ему показала охрана.

— Посмотри туда, узнаешь? — приказал я, показав рукой в сторону повозок.

Мужчина был значительно сильнее духом, чем Ада, но всё равно кровь отхлынула от его лица и он стал бледным, покачнувшись в сторону. Было видно, что он с большим трудом взял себя в руки и снова упал лицом в землю.

— Да Великий царь, — глухо произнёс он.

— Тебе дадут белую ткань, — сказал я, — и выпустят в сторону твоих собратьев. Твоё дело объяснить им, что у нас в руках и мы готовы обсудить с их вождями, на каких условиях все города иудеев принесут мне личную вассальную клятву. Понятен тебе приказ?

— Да Великий царь, — ответил он.

— Проводите его, — отдал я последний приказ и показал пальцем в сторону повозок, — занести в мой шатёр, поставить в дальнюю часть, выставить полноценный пост охраны. Головой отвечают за сохранность этих вещей.

Стоящий рядом опцион склонил голову и стал распоряжаться, а я повернулся к Менхеперресенебу.

— Помойся, переоденься, отдохни, ты и так сделал столь много.

— Мой царь, — воин склонил голову, — я хотел бы присутствовать на переговорах.

— Хорошо, ты этого достоин, — согласился я, поворачиваясь и идя к себе. Мне тоже нужно было привести себя в порядок, особенно мысли. В голове слабо укладывалось то, что я видел и даже трогал — Ковчег Завета! Индиана Джонс точно бы меня одобрил!

С лёгкой улыбкой от такой шутки, которую здесь никто бы не понял, я вошёл к себе в шатёр. Девушка, сидящая на своей лавке, попыталась броситься ко мне, но тут же угомонилась, когда клинок меча упёрся ей в грудь.

— Ты лучше не заставляй мою охрану излишне переживать на твой счёт, — обратился я к ней, — меня тут недавно заколоть хотели, так что они весьма нервно реагируют на всякие резкие движения.

Иудейка упала на колени там, где её остановил меч.

— Великий царь, я готова служить тебе, делать всё что угодно, но прошу вернуть священные реликвии моему народу.

Я упал на стул и вытянул ноги.

— Да ты и так будешь делать всё, что я хочу, — заверил её я, — как только твой народ присягнёт мне на верность, ты перейдёшь из разряда ценных пленниц в разряд просто пленниц и будешь делать всё, что я пожелаю. Поэтому заткнись, вернись на своё место и сделай вид, будто тебя здесь нет.

Побледнев, она так и сделала, забравшись с ногами на лавку, застынув угнетённой статуей.

Вскоре ко мне вошёл Танини, который принёс горячей воды и обмывая меня, возбуждённо рассказывал, что он написал всю эту произошедшую историю и завтра же отправит с гонцом в Египет, поскольку случившееся было огромным достижением, что я похитил ценности у местного бога, поправ мимоходом ещё и его жрицу. Как именно я её попрал он отказался объяснить, сказав что и так всё понятно, но я его не останавливал, ведь помнил после последнего покушения, что царь должен быть для своих подданных крут, как крутые яйца, а следовательно возвышенные истории, которые писал о нашем походе Танини, как нельзя лучше годились для того, чтобы быть высеченными на обелисках победы, которые для меня обещал подготовить во все номы Усерамон.

— Завтрак мой царь? — он помог мне надеть браслеты на руки и стал собирать старое бельё.

— Да давай, можешь и на себя принести, тоже ведь наверняка ещё не ел, — кивнул я, опускаясь в кресло и блаженно застывая в нём, — после, нам нужно будет ещё с тобой набело договор с иудеями переписать, в том виде, каком я тебе говорил. Помнишь?

Он кивнул.

— Конечно мой царь, я всё подготовлю.

Пока он суетился, я ещё больше обмякал в кресле. Вчера была ночная вылазка, сегодня ночью меня снова разбудили, хоть и по делу, так что я хотел спать, но в то, что я смогу это сделать, верилось слабо. Я был уверен, что как только иудей доберётся до вражеского войска и те узнают, что хранится у нас в лагере, то тут же пришлют переговорщиков.

— «А Менхеперресенеб конечно молодец, — мысли лениво плавали в голове, — провернул такую операцию всего со трёхстами всадниками и иевусеями, боеспособность которых под большим вопросом. Но всё равно, это никак не отменяет моих замыслов о том, что мне нужны мои лично преданные военачальники, а не те, кто может обменять меня на что-то более ценное, вроде земли. Да, его и тех, кто верно мне служит ждёт награда, но в целом воинское сословие в том виде, каком оно есть сейчас в Египте мне не нужно».

На этой мысли мои глаза против моей воли закрылись и я погрузился в сон.

* * *