Царь поневоле. Том 2

Пока я разговаривал, легионеры закончили с последними оставшимися жителями, и картина была окончена. Пустой город, в котором сновали иудеи и финикийцы, забирая то, что не понадобилось легионерам и вокруг обезлюдевшего всего за один день поселения на кольях умирали тысячи людей.

— Мой царь, — сзади послышался шелест одежд и знакомое мне звяканье золотых блях поясов.

Я повернулся, увидев своих военачальников, ожидающих дальнейших приказов от меня.

— Завтра выходим дальше, — приказал я и мне молча все до единого низко поклонились. Даже зачем-то митаннийский принц, лицо которого было белое всё то время, что я находился на наблюдательном месте, откуда было видно всё происходившее внизу.

Глава 16

— Мой царь, — в шатёр с поклоном вошёл Ментуиуи, — прибыли ещё два посла, они тоже просят Его величество принять от их городов клятвы верности.

Я оторвался от листов Налогового кодекса, который был практически завершён, оставалось уже совсем чуть-чуть.

— Мы конечно примем их предложения, но какие же все му…ки кругом, боги, — я покачал головой, — они могли просто сэкономить и принять предложение сразу, а не после того, что я устроил у Хеврона. Ведь сейчас никаких поблажек никому не будет.

Ментуиуи пожал плечами.

— К сожалению мой царь, именно массовые казни поспособствовали тому, чтобы отказавшиеся и сомневающиеся передумали, — ответил он, — так что ждём ответов от оставшихся трёх?

— Да, подождём ещё пару дней, — согласился я, — как раз закончу свою работу.

— Мой царь, — поклонился он, покидая меня.

Наше решение оказалось верным, на следующий день послы от оставшихся городов прибыли в лагерь с горячим желанием влиться в Египетское царство, посредством принесения мне личной вассальной присяги всем городом. Ерепениться и отказываться я конечно не стал, ради этого всё и было, так что всем послам был дан положительный ответ и они убыли обратно, когда я распределил очерёдность принесения присяги между городами.

Дальше всё было слишком просто и гладко, без малейших проблем. Армия появлялась у каждого следующего города, вставала лагерем, потом с трясущимися от страха князьями или главами городов Ментуиуи и Эхор согласовывали процедуру принятия мной присяги и я появлялся на людях только один раз, во всём блеске и красоте своего величия и царских атрибутах. Приняв массовую клятву верности, я удалялся обратно в лагерь, не оставаясь в городе больше ни на минуту и уже следующем днём мы отбывали дальше, не забыв получить заранее согласованный выкуп. В таком темпе оставшиеся города мы прошли за две недели и едва закончив с последним, я тут же приказал завершать нашу подзатянувшуюся операцию на Ханаане и поворачивать обратно, на Синай. Новостей от Рехмира или вождей хабиру не было, так что по пути домой, следовало узнать, как там обстоят дела на многострадальном медном руднике.

⁂

Хоремхеб, стоя на стене укреплённого лагеря, смотрел как по долине снуют разъезды набатеев. Раньше все эти враждующие племена работали помощниками и шахтёрами в выездных экспедициях египтян, прибывающих сюда добывать медь сезонным методом. Набатеев нанимали на работу и они были полностью довольные существующим порядком, поскольку после убытия египтян добывали металл уже сами, на продажу. Поэтому, когда появился Хоремхеб со своим войском и огромным количеством не местной наёмной рабочей силы, начав строить большое поселение, это не понравилось всем вождям и впервые за сотни лет они объединились, чтобы противостоять изменившемуся укладу жизни. Собравшиеся двадцать тысяч кочевников постоянно нападали на караваны обеспечения поселения, периодически тревожили крепость набегами и просто мешали работе, обстреливая работников издалека.

Не имея у себя всадников Хоремхеб просто не мог никак помешать их произволу. Только прибытие хабиру с пятистами колесницами и тремя тысячами пехоты внесло в сложившийся расклад изменения, когда набатеи были вынуждены поставить свои становища ближе друг к другу, поскольку всадники хабиру первым же налётом здорово проредили разрозненные поселения кочевых племён. Те это учли, становища сдвинули, поставили загоны, которые с одной стороны не позволяли разбегаться их скоту, а с другой не давали всадникам хабиру приблизиться близко к поселению набатеев.

Внезапно, привычная для взгляда Хоремхеба жизнь поселения набатеев резко изменилась. Началась непривычная суета, бегали кричали женщины, мужчины спешно готовили колесницы, а где-то, с другой стороны долины стали подниматься дымы пожаров.

— У набатеев пожар? — удивился он. Стоявший молчаливо рядом один из вождей хабиру, повернулся и отдал приказ пустить несколько колесниц, чтобы они посмотрели ближе, что конкретно происходит у кочевников.

Вскоре ворота лагеря открылись и три тяжёлые колесницы уехали к становищу врага. Вернулись они довольно быстро, к тому же весьма спешили, а один из воинов поднялся на стену, чтобы доложить.

— Мой вождь, — обратился он к стоящему рядом с Хоремхебом, — египетские колесницы обстреливают шатры набатеев горящими стрелами.

Вождь с Хоремхебом встретились взглядами.