Царь с востока

    Соколов остался доволен информацией, полученной от Оксеншерны. Разумеется, что-то Аксель утаил, о чём-то частенько недоговаривал, но что делать? Не пытать же старого человека? Зато многое ангарцы узнали о ситуации в Европе, скандинавских проблемах, шведско-польских и шведско-русских делах, отношениях Речи Посполитой с Русью и многое другое. Ход переговоров подробно записывал Владимир Кабаржицкий, выполнявший функции архивариуса Сибирской Руси. Вместе с профессорами Радеком и Сергиенко он систематизировал учебные пособия, словари и справочную литературу, составляемую для потомков. Таким образом проверялась информация, полученная Граулем и от московских осведомителей. В итоге Оксеншерна дал своё согласие на помощь в составлении проекта мирного договора с империей Цин и в заключении мира с учётом вероятного присутствия иезуитов на стороне маньчжур. Аксель заверил, что эта публика ему хорошо известна и не должна будет доставить каких-либо неприятностей, после чего проговорил:

    - Бесконечно рад, господин Вячеслав, что нахожусь у вас в гостях, но... - на Соколова смотрел усталый пожилой человек, в чьих глазах светились ум и достоинство. - Но я хотел бы умереть на Родине.

    Вячеслав заверил Акселя, что после заключения мира он сможет покинуть Сибирь, если таковое желание у него возникнет. Оксеншерна остался удовлетворён этим ответом. После обеда Соколов пригласил своего гостя прокатиться по Ангаре на паровом катере, который недавно был доставлен из Железногорска и спущен на воду после внутренней отделки, произведённой в столице. Оставалось только установить на нём вооружение и защитную надстройку. Этот катер, как и пять его собратьев, строящихся сейчас в одном из цехов комбината, предназначался для отправки на Сунгари, чтобы выполнять патрульные функции на реке и её притоках. Аксель остался в полном восторге от катера и просил назавтра повторить прогулку.

    А Соколов, после того как проводил шведа в его дом, пригласил к себе Лазаря Паскевича. С ним необходимо было серьёзно поговорить. Павел Грауль, вернувшись из Европы, настоятельно советовал Вячеславу сменить Белова на Эзеле более жёстким человеком.

    - Белов немного устал, ему пора вернуться, иначе нам это выйдет боком, - говорил Павел.

    Предложение Соколова самому возглавить балтийское воеводство Грауль отверг, настояв на продолжении работы в Москве и осуществлении координации между факториями. Но он предложил кандидатуру Паскевича, несмотря на некоторые расхождения во взглядах с помощником Матусевича в прошлом. Соколов решил поговорить с самим Паскевичем.

    Когда Лазарь вошёл в кабинет, Соколов поднялся из-за рабочего стола, обменявшись с гостем крепким рукопожатием, после чего пригласил его сесть в кресло у окна, а сам сел напротив. На Вячеслава смотрел уверенный в себе, крепко сбитый мужчина с умным, мужественным лицом.

    - О чём вы хотели поговорить со мной, Вячеслав Андреевич?

    - Лазарь, - начал Соколов, собираясь с мыслями. - Я хочу, чтобы... Нет, ты нужен нам на очень важном посту.

    Паскевич молчал, обратив на собеседника пытливый взор серых глаз, с интересом ожидая продолжения его слов.

    - Я уже общался с Игорем Олеговичем на эту тему, и он был категоричен... Ты, Лазарь, должен принять дела у Белова. Взять Эзельское воеводство под свой контроль.

    - Он не справляется? - невозмутимо сказал Паскевич.

    - Брайану просто надо немного отдохнуть, заняться семьёй, - вздохнул Вячеслав. - А вообще он большой молодец, очень многое сделал. Но сейчас там нужен крепкий профессионал.

    - Я вас понял, - кивнул Лазарь. - Когда отправляться?

    - Не спеши, - улыбнулся Соколов. - По весне, когда Ангара вскроется. Обоз будет приличный. С Оксеншерна старайся больше общаться - он в твоём распоряжении.

    Эзельское воеводство, окрестности Пернова. Август 1647 (7155)

    Раннее утро на берегах безвестной речушки в двух десятках вёрст от города. Прохладно и сумрачно, по-над рекой клубится утренняя дымка. Самое время для тишины и покоя. Но нет, щебечущие птахи, встречая зарю, устроили шумный пересвист. А поскольку концерт сей начинался в одно и то же время ежедневно, то и смена ночного караула проводилась ровно с его началом. Часовой, предвкушая горячую кашу из печи и скорый сон, с нетерпением поглядывал вниз. Не прошло и минуты, как зевающий парень, хлопнув дверью, вышел на небольшой двор заставы, построенной на развалинах каменного дома богатого немецкого дворянина, сгинувшего без следа лет двадцать назад. Соединённые частоколом казарма да склад - вот и вся пограничная с Русью застава перновского уезда. К складу были пристроены стойла и вышка, откуда караульный наблюдал за мостом, к которому подходила единственная в округе наезженная дорога, петляющая меж еловых чащоб. Приставив винтовку к стенке казармы, парень, ухая и фыркая, шумно умылся водой из бочки, после чего задрал вверх широкое раскосое лицо, высматривая своего приятеля - датчанина.

    - Эй, Каспер, ты не продрог там?! - довольно лыбясь, прокричал он бойцу на вышке. - Туши прожектор, я подымаюсь!

    - Карашо, Петер, - без эмоций кивнул дан.