Царь с Востока

Смерив казаков угрюмым взглядом из-под набрякших век, Дементий выставил вперёд руку - все разом замолкли, посмотрев на атамана.

- Цыц, сказал же! - рявкнул Злобин, и двое бородачей, продолжавших яриться меж собою, немедля получили от своих товарищей добрых тумаков и в сей же миг умолкли.

На Злобина страшно было смотреть. Грубое лицо казака потемнело от гнева, на переносице легла глубокая борозда.

- Изменщику Ишейке неймётся! - прокаркал он хриплым басом. - Уж приносил шерть на верность, подлец, ан нет - сызнова обманул! Оный сучий потрох, верно, качинцев, называемых им кыштымами своими, захотел возвертать. Забыл, паскудник, что на государевых людей пасть свою разевает!

- Ты, Дементий, веди нас навстречу нехристям! Побьём чёрта-Ишейку! - прибывавшая толпа уже полукругом охватывала атаманскую избу.

- Неча с ними в чистом поле тягаться, дурень! - прорычал Злобин. - Идите за Петром Ануфриевичем, да скажите, чтобы он острог оборонял! Нешто ежели он более не воевода, то и службу надобно бросать?!

- Верно!

- За качинцами идите - ежели они хотели в служилые люди поверстаться, дабы не платить ясак, пущай сейчас и служат!

- Да оне оборотистые! На чьей стороне сила, тому и служат! Переметнутся, ироды! - закричали многие в голос.

- Аманатов возьмём! - возразил Дементий, потрясая тяжёлой саблей. - Я им так переметнусь, что надолго запомнят!

- Дементий, к ангарцам слать надо! За Вторушиными покосами лагерем стоят!

- Неча... - поморщился атаман. - Управимся, с Божьей помощью!

- Ты, Дементий, не гонорься, шли к ангарцам! Они завсегда с нами! В Ижульском остроге их люди были - прознают об Ишейкиной измене, сами придут и не спросят! Шли к ангарцам! - эти выкрики товарищей заставили Злобина махнуть рукой и вскоре с десяток всадников, нахлёстывая коней, умчались из-за ворот острога в разные стороны - поднимать людей, собирать силу для отражения киргизцев.

Паскевич с группой офицеров вскоре прибыл в острог и немедленно направился к атаману. Дементий даже не сразу заметил появления нескольких человек в приказной избе, где он зычно лаялся с Протасьевым, который требовал подчинить его власти и злобинских казаков. Атаман упирался и, наседая на бывшего воеводу, доказывал ему, что двумя сотнями солдат и стрельцов острог можно оборонить, а он, Злобин, со своими казачками и качинцами будет бить стоящих под стенами киргизцев из засад. В помещении, куда набилось десятка два бородачей - казаков и стрельцов, которые ратовали каждый за своего начальника, стоял дикий гомон.

- Порядку у них нет! - кричал в запале атаман, когда Лазарь вошёл в помещение. - Ежели они под стены встанут, то я с казачками и качинскими людишками тревожить их ежечасно стану! Не сдюжат они!

- А зачем врага до стен острога допускать? - громко осведомился Паскевич, морщась от спёртого воздуха и кислого запаха пота и сыромятных овчин.

Дементий, тут же бросив спорить с бывшим воеводой, резко обернулся и, недобро зыркнув на ангарца, проговорил:

- А ты кто таков?

- Полковник Паскевич, Лазарь Миронович, вооружённые силы Руси Сибирской, - чеканным голосом ответил гость и повторил свой вопрос:

- Так зачем вы хотите допустить врага к острогу?

- Так сами дойдут, - заговорил Протасьев негромко, выдержав тяжёлый взгляд Дементия. - Ижульские казачки сказывают, кизгизцев до пяти тысяч будет. А у меня две сотни стрельцов, да казаков три сотни и качинцы такую же силу имеют.

- Я уверен, - проговорил Лазарь, подвигая к себе разложенную на воеводском столе карту, сделанную на коже, - что мы можем не допустить неприятеля к острогу и избежать сожжения окрестных деревень и хуторов. Люди слишком важны, чтобы подвергать их опасности.