Царь Саул

У девочек светлые и тёмные волосы заплетены в косы с красными лентами. Мальчикам головы брили, оставляя длинный клок волос ближе к правому уху. Само ухо у каждого мальчика было проткнуто золотым массивным кольцом. Позади всех шли девушки в красных и белых платьях без рукавов. Они играли на трёхструнных лирах, египетских флейтах и дудках из козьих рогов.

Юноши, принёсшие кувшины, наливали в ковши пенистый напиток. Синеглазая красавица подносила их троим мужчинам по очереди.

   — Жрецу великого бога Дагона мудрому отцу Долону желаю радоваться и прошу благословить, — сказала она и подала ковш старику с вислыми усами. Служанки поклонились. Прервав извлечение звуков, поклонились музыкантши.

   — Благословение да снидет на тебя по милости Дагона и всех богов, — ответил старец, принимая ковш-утицу.

   — Водителю нашего непобедимого флота, славному и могучему Кратосу желаю радоваться и прошу принять это освящённое пиво. — Женщина протянула ковш высокому мощному человеку и белой рубахе с красными нашивками на груди.

   — Процветать тебе, благородная и прекрасная княгиня Алесо. Желаю веселья и многократного деторождения. — Кратос наклонил бычью шею и бритую голову со светло-русым чубом на темени, принял ковш и торжественно выпил.

   — И тебе, доблестный князь Полимен, муж мой, желаю радоваться и принять вместе с освящённым пивом мою преданность и любовь, — улыбаясь, произнесла Алесо.

И опять вслед за княгиней кланялись служанки с детьми и музыкантши.

   — Благодарю, моя Алесо. Бесценна твоя любовь и преданность. Пусть пребудет милость богов с тобой, подарившей мне пятерых детей, — отвечал князь Полимен.

Когда ритуал закончился (прежде чем отдать ковш, княгиня отпивала глоток), музыка снова возникла приятно и благозвучно. Раздались голоса. Вошли женщины, одетые в яркие и дорогие одежды. Они смеялись и, видимо, собирались присоединиться к начинающемуся веселью. Это были подруги и родственницы княгини.

Князь внезапно хлопнул в ладони. Женщины переглянулись и смолкли.

   — Прервите музыку и уведите детей, — сказал князь служанкам. — Алесо, у нас дурные новости.

   — Что случилось? — обеспокоенно, но сдержанно спросила Алесо после ухода служанок с детьми. Остальные пелиштимки приблизились без стеснения. Некоторые сели на скамьи и приготовились услышать новости, о которых сказал Полимен.

   — Восставшие бениаминцы истребили наш гарнизон в Гибе. Убит мой племянник Герта и начальник гарнизона Меригон. Только что сообщил об этом гонец князя Анхуса.

   — Их тени да упокоятся в тихих долинах у бестелесных Навьев[43], — печально произнесла княгиня Алесо, не выражая чрезмерного горя, что было свойственно пеласгам, спокойно относившимся к смерти.

   — Меригон виноват в том, что не предусмотрел ибримское нападение. Они выбрали себе царя, его зовут Саул. Это человек, способный управлять войском. Два года назад он разогнал аммонитов. Затем он собрал постоянный отряд в три тысячи воинов.

   — Настало время, и племена ибрим вспомнили о своих былых победах. Их певцы-машалы распространяют старые небылицы про Шамшо[44], который будто бы побивал ослиной челюстью тысячи пеласгов. — Жрец Долон негодующе нахмурился. — Будто бы этот Шамшо обладал невиданной силой, данной ему эшраэльским богом. А заключалась сила в его длинных, никогда не стриженных волосах. Но красивая девушка нашего народа заманила, усыпила его и остригла ему волосы. Тогда только и удалось, как поют машалы, схватить Шамшо, ослепить его и заковать в цепи. Но когда волосы отросли до нужной богу Эшраэля длины, силач Шамшо, ослеплённый, разломал колонны в храме Дагона в Газе. Храм рухнул, под обломками погибло много пеласгов и сам ибримский герой.

Все сидевшие на террасе дворца слышали об этой неприятной для пеласгов легенде. Однако из уважения к старшему жрецу напоминание о Шамшо из уст Долона выслушали с терпеливой вежливостью. Только мореход Кратос спросил, усмехаясь:

   — Эти старинные басни могут отражать действительные события?

   — Ну, ты ведь знаешь, стычки и сражения между пеласгами и пришельцами из пустынь Синая происходили всегда. Иной раз им удавалось одержать верх, особенно если учесть постоянные междоусобицы наших князей. — Долон сделал жест, выражающий осуждение и досаду. — А храм Дагона, и правда был разрушен. Но Шамшо здесь не повинен. Просто опять проснулся под землёй дракон Рахаб. Он начал ворочаться, поднимать в море огромные волны, трясти горы и разрушать жилища. Тут сказители народа ибрим и приписали разрушение храма своему силачу.

   — Почему столь пристрастные сказители оставили для детей и внуков историю о девушке-пелиштимке, укротившей и обманувшей могучего Шамшо? — удивился князь Полемен.