Царь Саул

У местных жителей появление большого войска пеласгов вызвало панику. Люди покидали свои жилища, скрываясь в горных пещерах, в древних крепостных башнях, сложенных из нетёсаных камней. Иные прятались в ущельях и зарослях колючих кустарников. Многие увозили жён и детей, угоняли коров и овец, переправляясь через Ярдон, ища убежища в странах Гаддиэля и Галаада. Таяло войско Саула. Немногие смогли долго сохранить мужество, находясь в бездействии и каждодневно ожидая смертоносного нападения врагов.

На седьмой день ожидания Шомуэла к Саулу пришли его отец Киш, дядя Нир, рассудительный родственник Наум и ещё несколько старейшин-бениаминцев. Пришли также его двоюродный брат Абенир, старший сын Янахан и начальники поредевших элефов, из которых постепенно сбегали ополченцы.

Приехали на своих белых ослицах поощрявшие избрание Саула влиятельные «адирим»; среди них эфраимит Ямин бен Хармах и купец Шимон, юдей из Ершалаима, а из Сихема прибыли богатые люди, имеющие масличные угодья и кожевенные мастерские. Звали их Елох, Малхиэль и Махир. Они дали много серебряных колец, чтобы вооружить своих земляков. Они ненавидели пеласгов и надеялись избавиться от непомерного гнёта.

Саул встретил их, сопровождаемый Бецером и старым левитом Ашбиэлем. Саул был мрачен, его красивое лицо одновременно выражало сдержанный гнев и растерянность.

   — Что будем делать, господин? — без предисловий обратился к нему молодой сероглазый Ард, начальник ершалаимского отряда. — От моего элефа осталось чуть больше половины. Люди говорят: «Мы пришли биться с врагами, а нас держат в неизвестности. У нас скоро кончится еда. Наши копья и ножи затупились, их надо снова точить. Мы не хотим сидеть сложа руки и дожидаться, пока безбородые бросятся на нас и перебьют, как куропаток».

   — Вы видите, какие копья у наших бойцов, — сказал сердито Саул, — и знаете, что за мечи и копья у пелиштимцев. У нас почти нет луков и стрел. А враги готовят к нападению пять сотен колесниц да столько же у них на подходе. И каждая колесница несёт лучника, воина с секирой и воина с метательным дротиком. Я верю, что люди Эшраэля не пожалеют жизни в бою. Но победить мы можем только с помощью Ягбе, с посланным невидимым ангелом бога. Мы должны принести жертву на алтаре Галгала, иначе погибнем. Первосвященник Шомуэл передал, чтобы я ждал его для принесения жертвы. Уже давно готовы козлята и овны без порока. Я жду, а его всё нет и нет.

   — Раз первосвященник по какой-то причине не приезжает, нечего его ждать, — заявил, возмущённо пыхтя, толстый Ямин и схватился обеими руками за свою бурую бородищу. Его мясистое красноватое лицо и маленькие чёрные глазки не скрывали раздражения при произнесении слова «первосвященник». — Наше войско, наш царь, выбранный народом, могут потерпеть поражение из-за того, что некому произвести обряд. Сколько ещё нам терпеть причуды препочтенного Шомуэла! Пора сделать то, что требуют обстоятельства и трезвый рассудок.

   — Нет ли в причудах первосвященника Шомуэла определённой причины? — вмешался и другой доброжелатель Саула благообразно-холёный Шимон. — Ведь ради власти иной человек не пощадит своё собственное дитя, а не только постороннего, посягающего на эту власть...

   — Разве Саул посягает на власть первосвященника? — робко спросил старый Киш и со вздохом посмотрел на сына, на красивого, отважного, могучего, но... незадачливого человека.

   — Кто как считает, — язвительно усмехнулся Шимон.

   — Нечего сомневаться, надо действовать, не дожидаясь никого. Саул наш царь! Его воля для нас закон! — разозлившись, крикнул Ямин и гулко ударил себя кулаком в грудь.

Саул медленно прошёлся перед родными, сподвижниками и доброжелателями.

   — Что вы сейчас хотите от меня? — хмуро взглянув на Ямина, произнёс он. — Чтобы я заменил вам первосвященника?

   — Да! — дерзко сказал ершалаимец Ард и твёрдо встретил взгляд Саула смелыми серыми глазами. — Проведи обряд всесожжения с помощью левита, присутствующего здесь. Ублаготвори Ягбе, успокой сердца слабых и веди нас на врага. Иначе войско рассыплется и мы будем убиты.

   — Хорошо, я совершу жертву всесожжения и мирную жертву, — сказал Саул решительно. — Приведите ко мне, что назначено для этого. Я исполню желание моего войска.

Он снял бронзовый доспех Меригона, который надевал после восстания в Гибе. Принесли белую шерстяную накидку, белую шапочку тонкого войлока и воду для омовения.

Приближённые царя, начальники элефов и простые воины с благоговением наблюдали за принесением жертв всесожжения. Многим это вселило в сердца надежду и уменьшило страх перед гневом могущественного бога Ягбе. При этом большинство воинов поглаживало своих переносных куколок-террафим, пряча их под одеждой. Окончание жертвоприношений сопровождалось радостными криками. Люди веселились, приплясывали, возносили здравицы своему молодому царю, ещё недавно (так же, как они гимн) пахавшего сохой землю.