Царь Саул

   — На Ешимон, — подсказал начальнику охотник Хиян, приодетый и сытый, не желающий сдерживать иронию, как лев из притчи, объяснивший ягнёнку: «Ты повинен в том, что я хочу есть».

   — Верно, на Эшамон, — с важным видом и нарочно неправильно произнося, подтвердил Добид. Он положил ладонь на рукоять хеттского кинжала, подаренного благосклонным Анхусом.

   — Да поразят меня боги слепотой и проказой! — возопил гирзейский старик, стуча себя кулаком в грудь. Двое других от переизбытка страдательных чувств возвели руки к небу, а затем упёрлись лбами в покрытый ковром пол.

   — Да будет проклята память наших отцов и дедов, — вскричали все трое, — если хотя бы тень столь преступной мысли мелькнула в наших слабых умах! Напасть на Ешимон! Никогда ни один гирзей и во сне не думал об этом!

   — А близко от юдейского рубежа мы оказались лишь потому, что верблюды, овцы и козы привели нас сюда, разыскивая корм, который в этом году уж так скуден... — продолжал оправдываться старик, который был, по-видимому, главным. — Прости нас, ничтожных, доблестный шейх. Мы готовы нести наказание за свою неповоротливость и невежество. Только пощади наших детей и женщин, беззащитных и полуживых от страха. Не поражай могучей рукой своей наших мужчин — мирных пастухов, скитающихся по безводным пескам со своими голодными семьями. Не вели изрубить их мечами или продать в рабство нечестивым торговцам из Мицраима...

Гирзей плакал, размазывая слёзы по морщинам коричневого лица, и прикидывал в уме, какую дань назначит этот светло-рыжий юдей, если согласится не применять силу. И, может быть, удастся после благополучного (относительно благополучного) окончания переговоров послать на самых быстрых верблюдах гонцов в соседние гирзейские племена и, объединившись, догнать врагов. Отобрать своё имущество, захватить добычу и уничтожить их без пощады. Опытный и повидавший многое в своей жизни седобородый бедуин не сумел на этот раз предвидеть свою судьбу и грядущие беды своего народа.

   — Хорошо, — холодно произнёс Добид, — так и быть, я не подниму оружие против твоих соплеменников. Но вы должны будете заплатить за мою доброту из своего имущества и дать мне часть от мелкого скота и верблюдов.

   — Мы с радостью выполним любое твоё приказание, — заверил его старик, вытирая слёзы и любезно осклабившись.

   — Вы приготовите тридцать ковров, вышитых лучшими мастерицами племени. Кроме этого соберите ларец с серебряными украшениями. Ларец должен быть в полтора локтя длиной, в локоть шириной и высотой в пол-локтя. Качество украшений проверит мой знающий человек. И наконец, вы пригоните к лагерю пятьдесят беговых верблюдов, пятьсот овец и сто дойных коз. Идите и не вздумайте хитрить. Чтобы к вечеру мой приказ был исполнен, иначе гирзеи пожалеют, что родились на свет.

Старейшины до того обрадовались столь щадящим исходом внезапного бедствия, что главный попытался даже торговаться.

   — Очень трудно, доблестный шейх, найти в нашем нищем народе такое количество серебряных украшений, — вздыхал он, разглаживая бороду.

   — А вы постарайтесь, перетряхните свои сумы и кошели, — язвительно посоветовал молодой бетлехемец. — Я всё сказал.

После того как послы ушли, Добид поднялся. Соратники окружили его, готовые к боевым действиям.

   — Пусть эти лицемерные старики свободно придут к своим шатрам, — сказал Добид. — Подождём, пока они увлекутся сбором дани и совершенно успокоятся, не сомневаясь в сохранности своей жизни. Когда солнце подойдёт ближе к полудню, начинаем. Сразу обрушить на них сотни камней и выпустить сотни стрел. Не теряя времени, броситься с высот и истребить это племя. Убить всех. Но сохранить скот и добро. Мы отдадим это князю Анхусу. Такова воля бога и моё решение.

Соратники согласно кивнули, направляясь к выходу.

   — Один отряд возглавит Хетт, другой Абеша, — продолжил полководческие наставления Добид. — Гаддиэль, ты, как человек умудрённый, будешь наблюдать отсюда, с холма. При тебе пусть находятся гонцы. Если ты заметишь гирзеев, сумевших вырваться из становища и пытающихся спастись, тотчас укажи это с помощью гонцов. Ни один человек этого племени не должен избежать смерти. Хиян, ты и твои лучники держитесь на подступах к лагерю. Следите за тем же, что и Гаддиэль. В случае надобности примените свои луки и стрелы. Идите. Абитар махнёт вам отсюда флажком.

Оставшись в шатре с Абитаром, Добид задумался. Потом достал из мешка арфу, настроил её и сел на ковёр. Гармоничный аккорд прозвучал в кожаном чертоге шатра. Добид перебирал струны, наигрывая привычные пастушеские мелодии. Изредка он прищуривал глаза или возводил свой взгляд к отверстию в центре шатрового конуса. Казалось, он придумывает слова к каким-то новым, а может быть, полузабытым песням.

   — Бог даровал тебе умение извлекать из струн звуки, сладко тревожащие сердце, — сказал ему Абитар. — Обычно такой дар бывает достоянием певцов-машалов, а не начальников войска. Но в этом даре, наверное, есть сокровенное предначертание. Без особого смысла такие совпадения не случаются.