Царь (СИ)

— Мое царское величество, — подчеркнул я свой титул, — было бы совершенно удовлетворено следующими условиями. Все что мое — мое! То есть все земли, города и крепости, которые я взял на шпагу, включая Смоленск, Чернигов, Белую и так далее, остаются в составе русского царства отныне и навсегда. Равно, это касается Риги и земель в Ливонии занятых моим братом королем Густавом Адольфом. Пленные обмениваются по формуле всех на всех, за исключением тех, кто пожелает остаться на службе в своем новом отечестве. Если Речь Посполитая в вашем лице, согласится заключить с моим царством оборонительный союз против татар и осман, то я согласен отказаться от контрибуции. В противном случае, я полагаю справедливой сумму не менее чем в пятьдесят тысяч талеров единовременно и еще столько же частями в течение пяти ближайших лет.

Услышав мои требования, особенно в части касающейся выплат, сенаторы поперхнулись и только епископ Адам Новодворский ошеломленно выдохнул:

— Вы требуете контрибуции в сто тысяч злотых?!

— Вы тоже думаете, что это мало? Вы правы, ваше преосвященство, обычно я оперирую несколько большими суммами, но снисходя к бедственному положению Речи Посполитой, склонен проявить милосердие.

Пока господа комиссары переглядывались, Гонсевский заинтересовано спросил, что я понимаю под оборонительным союзом от турок?

— Это означает, — любезно пояснил я, — что если на наши пределы нападут подданные османского султана, то храброе воинство Речи Посполитой должно прийти к нам на помощь.

— А если на наши?

— Вот тут, в зависимости от обстоятельств.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, если извечные враги христианского мира — османы, нападут на вас желая искоренить истинную веру, то мы непременно придем на помощь к своим братьям полякам. А вот если война будет спровоцирована неуемными аппетитами некоторых магнатов, вмешивающихся в дела подвластных султану государств, то мы умываем руки.

— То есть, мы вам помогать обязаны, а вы нам нет?

— Ну, не хотите же вы, чтобы я воевал за интересы Потоцких, пытающихся посадить на трон в Яссах своих ставленников — Могил?

— Боюсь, это предложение неприемлемо.

— Ну, нет, так нет. Давайте вернемся к обсуждению размеров контрибуции.

— Это неслыханно! Мы находимся на вашей земле, а не вы на нашей!!! Кроме того, вы упомянули Чернигов, а он, слава Создателю, занят польскими войсками.

— То, что вы признаете ту землю моей, уже хорошо. Что касается второго пункта, то это недолго исправить.

— Вы угрожаете нам?

— Предупреждаю, пан Гонсевский. Пока, только предупреждаю. Право же, я никогда не хотел этой войны, и ее ход не доставляет мне не малейшего удовольствия. С тех пор, как меня избрали царем, я всего лишь обороняюсь и возвращаю земли, незаконно отторгнутые у моего царства. Сам же я совершенно не желаю чужих территорий ибо дарованная мне божьим провидением страна и без того обширна и богата.

— Ваш набег на Ригу не выглядел обороной, — прищурился рефендарий.

— А разве я получил хоть пядь земли в Ливонии?

— Вы получили миллион злотых!

— Гнусная клевета! Эти мерзкие бюргеры обманули меня и заплатили едва ли половину этой суммы. К тому же большая ее часть была выплачена настолько некачественной монетой, что мне даже неудобно признаваться в своем промахе. Поэтому предупреждаю сразу, если мы договоримся о контрибуции, то я буду настаивать на тщательнейшей проверке, как веса монет, так и содержания в них драгоценного металла.

— О, могу успокоить ваше королевское высочество, в этой проверке не будет необходимости.

— Мы заключим союз?

— Нет конечно, просто вы в любом случае не получите ни гроша!

— Вы не поверите, но именно так мне сказал рижский бургомистр при нашей первой встрече.

— Тот, который обманул вас при расчете?

— Да, именно он. К сожалению, он теперь подданный моего брата короля Густава Адольфа и я не могу его повесить. Все-таки мы союзники.

— Я смотрю, — усмехнулся Сапега, — союзники не поспешили вам на помощь.

— Вы правы, ясновельможный пан, однако с подобного рода договорами частенько происходит странная вещь. Пока союзник терпит поражения, об них никто не вспоминает. Но стоит ему одержать победу, как все сразу же вспоминают о своих обязательствах. Особенно если от их выполнения ожидаются некие преференции.

— Вы надеетесь на помощь короля Швеции?

— Я надеюсь на ваше благоразумие, господин канцлер. Король Сигизмунд считает себя еще и королем свевов, готов и вендов[58] и это заблуждение уже стоило Речи Посполитой Риги и значительной части польской Лифляндии. Ваш королевич Владислав с чего-то вбил себе в голову, что он еще и русский царь. И из-за этого множество храбрых шляхтичей осталось в поле под Можайском. Поэтому я спрашиваю вас, не слишком ли дорого вам обходятся амбиции этой семейки?

— Но Владислав действительно имеет законные права на Московский трон.