Царь Венетам

То, что происходило в лесу, трудно назвать боем - это была беспощадная резня, когда не остается никаких правил, да и вообще ничего не остается - только ненависть между врагами, древняя, как Тьма. Черные всадники отбросили копья и обнажили мечи, отбиваясь от восставших. Те, в свою очередь, облепляли катафрактариев со всех сторон, по пять, по десять человек на одного, подрезали лошадям ноги и вспарывали им животы, пытались пробить латы и шлемы. Лучники били в упор, заставляя вампиров терять равновесие, а изредка - и убивая их. Устрашающие, но неудобные копья, переделанные из кос, по три-четыре вгрызались в панцири и вырывали всадников из седел. Однако отсутствие доспехов и деревянные, уязвимые для металла, дубины и древки копий делали восставших уязвимыми для страшных ударов тяжелых клинков. И в самом сердце сражения был Хиргард.

Вот он ловко присел, уворачиваясь от сокрушительного удара спешенного вампира, а потом и сам ударил - противник покачнулся, начал заваливаться и был скошен вторым ударом. Единственный глаз предводителя восставших горел ненавистью. Еще один противник верхом налетел на него, однако меч вампира вонзился в толстую ветвь дуба, Хиргард отскочил и ударил клинком по беззащитным передним ногам коня, а когда черный всадник оказался на земле - пригвоздил его голову страшным ударом сверху-вниз, пробив шлем. Оглядевшись по сторонам, он понял, что сила конного прорыва иссякла, однако возблагодарить Творца не успел. С оглушительным криком: "Хейд!!!" в лес ворвалась вражеская пехота.

И вновь Хиргард оказался впереди своих воинов. Его сердце четко уловило, что восставшие, многие из которых были в бою первый раз, уставшие от кровавой схватки с катафрактариями, готовы дрогнуть. Несколько стрел вонзились поблизости в деревья и землю, но Хиргард взмахнул мечом и крикнул:

- Не отступать!

И вот уже новый шлем от его удара слетел с головы противника.

Когда отряд Светозара ударил в бок так и не успевшим развернуться врагам, молодой предводитель лужичей воочию убедился в сверхъестественной силе таинственного чужеземца, некогда освобожденного Хиргардом из заточения. Тяжелые пехотинцы магистра отпрянули, когда гигантский каменный молот, собственноручно изготовленный Рингаллом, очертил дугу над их головами. Берсеркер зарычал и прыгнул вперед - вражеский клинок задел его плечо, но он этого даже не заметил, и второй удар молота нашел свои жертвы.

Затем Светозар потерял великана-пикта из виду, так как и сам вступил в бой. Поймав на острие ножа одного из вампиров, он сбил его с ног и разрубил шлем вместе с головой. Еще один вражеский пехотинец кинулся к Светозару, но чья-то метко пущеная стрела попала бегущему в грудь. Предводитель лужичей развернулся к новому противнику, но того уже оттеснили два ополченца с рогатинами.

Вампиры потеряли всякую организацию среди деревьев, разрывавших строй, на мшистой, неровной лесной почве, не дававшей идти в ногу. Разумеется, каждый из них и сам по себе был могучим воином, но на стороне восставших была слепая ненависть, всепожирающая ярость - и они, не защищенные доспехами, без щитов, с жалкими дубинами, копьями, топорами, набрасывались на вампиров, теснили их, валили на землю, а мечи воинов магистра застревали в ветвях, щиты цеплялись за кустарник, ноги спотыкались о толстые корни, глухие шлемы не давали осмотреться.

Рингалл далеко вклинился в ряды противника, оторвавшись от товарищей по оружию. Его кровь кипела, с губ срывались бессвязные выкрики, он разил направо и налево своим титаническим оружием, и мир вокруг вновь изменил свое привычное обличие, став хаосом разнообразнейших красок, одинаково живых и разумных. Лишь страшные, расплывчато-гнилые пятна непроницаемо черного цвета тянулись к Рингаллу и ко всему вокруг с бездумной жаждой схватить, сожрать, отнять, унести с собою - и он поражал их вновь и вновь, и вновь, и опять они возникали. И берсеркер вкладывал в скорость и силу ударов всю свою раскованную безумием мощь, ощущая в своих руках вихрь, грозу, оползень, извержение вулкана - Силы Природы, которые он обрушивал на ее палачей. Он не чувствовал боли, не слышал лязга, криков и ржания коней - лишь грандиозная, невероятно торжественная и многообразная музыка звучала в его ушах, в которую изредка вклинивались ноты диссонанса, источником которых, как он чувствовал, были те же самые черные пятна. И берсеркер с удвоенной яростью рвался вперед. Неожиданно враги перед ним пропали (так как он и следовавшие за ним воины разорвали войско вампиров надвое), он развернулся на месте в поисках новых, неведомым веденьем ощутимых поблизости, и успел краем глаза заметить новый образ в окружающей буре красок - яркое белое пятно с золотистым сиянием, исходящим изнутри.