Tsaregradskiy_Franko_Kratkaya_biografiya..417236

Впрочем, этот инцидент можно считать исключением, поскольку Франсиско постоянно стремился заслужить расположение старших офицеров. Но это отнюдь не всегда приносило ему дивиденды, что выяснилось в день прибытия Па-кона в Толедо в 1908 году, когда тот вдруг узнал, что его юному кузену было запрещено покидать казарму за «разговоры в строю». В радостном неведении относительно суровых правил, царивших в академии, Пакон бросился к командиру с просьбой перенести наказание Франсиско на другой день, поскольку их обоих пригласил на обед дядюшка, специально приехавший навестить их из Мадрида. Однако не только наказание не было перенесено, но и самого Пакона немедленно подверг аресту и заключил в казарму пребывавший в дурном расположении духа командир за то, что юноша «осмелился войти к нему одетым в черный плащ, вместо того чтобы держать его сложенным на руке, как того требовал устав». «Это был, — записал Пакон в дневнике, — последний и единственный раз, когда дядюшка посетил наше военное заведение».

Пакона выводили из себя мелочные заботы и придирки командиров по поводу того, «какую часть формы следует надевать в зависимости от местонахождения», а вот Франсиско охотно впитывал в себя суровую дисциплину и досконально изучал военную историю, которую им в академии энергично преподавали — пытаясь, вероятно, компенсировать в умах кадетов реальную слабость Испании в военном отношении. Но даже Франко называл эту систему преподавания занудством, «методом, в котором главным была зубрежка». Пытаясь задним числом объяснить свои более чем скромные успехи в академии, он рассказывал, как однажды его отчаянная попытка отойти от механического воспроизведения заданного текста завершилась очередным унижением. Когда Франсиско попытался поразить класс красноречивыми и оригинальными рассуждениями на тему сооружения фортификаций, преподаватель, далекий от того, чтобы восхититься его эрудицией, бросил презрительно: «Вы здесь не в Атенеуме!» (популярное в Мадриде место для дебатов) — и вкатил Франко «трояк».

День за днем в головы юных и впечатлительных кадетов вколачивалась концепция девятнадцатого века о праве армии вмешиваться в испанскую политику и быть готовой в любой момент свергнуть гражданское правительство, руководствуясь собственными понятиями о национальных интересах. Рассказы о славных сражениях прошлого изобиловали примерами мужества и стойкости, ценившихся больше, чем познания в тактике и стратегии. Во время обучения не поощрялись коллективные действия: личная слава ценилась превыше всего. С гордостью утверждая, что личной доблести «нас обучали больше, чем любому другому предмету», Франко с удовольствием вспоминал о «славных шрамах», оставшихся на голове у одного из преподавателей после схватки на ножах в Марокко. Геройство, лихая бравада и презрение к смерти считались отличительными чертами хорошего солдата..Как и в немецких академиях, с первых дней обучения юным кадетам вбивалось в голову, как важно научиться умирать. Это было весьма по душе Франко, внутренне всемогущему и уничтожающему самого себя, жаждавшему добиться либо ощущения полной неуязвимости, либо ранней смерти.

А вот уровень преподавания военных дисциплин в Толедо был весьма низким. Хотя фиаско на Кубе предопределили прежде всего достижения Соединенных Штатов в воен-но-морской тактике и стратегии, офицеры академии упрямо верили в традиционную военную доктрину. Они считали главным оружием давно устаревшую фронтальную атаку развернутыми взводами в пешем строю, а не умение использовать особенности местности. И если отдельные аспекты испанской военной подготовки — владение саблей, верховая езда и стрельба из винтовки — имели что-то общее с программой Сандхерста⁵, в остальном существовала огромная разница. Относительная молодость и почти монастырское отлучение кадетов от гражданского общества (за исключением их диких вылазок в город) резко контрастировали с британским военным образованием. Испанские кадеты получали теоретические познания в топографии, тактике и элементарной полевой инженерии главным образом в классах, а не на местности. Генерал Мола, ключевая фигура во время гражданской войны, позднее будет горько жаловаться, что в результате этой подготовки кадеты были воспитаны в непреклонном германском духе и убеждении в том, что они могли бы разгромить целые армии, а на практике не умели командовать взводом. От офицеров требовались энциклопедические, но не критические знания основных испанских военных деяний и бездумное исполнение любых решений, принятых генералами. И Франко построит всю свою военную и политическую карьеру на непоколебимой вере в военный устав и глубоком убеждении, что только абсолютное подчинение и верность старшим по званию должно быть главным в жизни, в том числе и для гражданских лиц.