Tsaregradskiy_Franko_Kratkaya_biografiya..417236

Таким образом, дети Николаса и Пилар Франко росли в глубоко несчастной семье, где физически их подавлял либеральный отец, а морально — религиозная мать. Это наложило сильнейший отпечаток на всю их последующую жизнь. Несмотря на то что братья Франко были очень разными, все они выросли в высшей степени эгоистичными личностями, руководствовавшимися больше голыми своекорыстными интересами, чем чувством ответственности. В их характерах также прослеживается и деструктивное начало. Рамон давал выход своим саморазрушительным склонностям в многочисленных отчаянных воздушных приключениях, Франсиско отдавался героическим деяниям на поле брани, бросая вызов смерти, Николас же рисковал, участвуя в различных авантюрах сомнительного толка. В политическом отношении Рамон и Николас, как и их отец, являлись вольнодумцами, близкими к масонству. Франко же, подобно донье Пилар, был глубоко консервативен. Николас и Рамон и в бытовом плане пошли по стопам отца. Они стали закоренелыми женолюбами и гуляками и вообще мечтали о «сладкой жизни». Франсиско же, как и его мать, был сексуально заторможен, аскетичен и замкнут. Однако все три брата отличались чрезвычайной гибкостью при защите своих интересов. Несмотря на жесткие взгляды на жизнь, Франсиско выказывал необыкновенную терпимость, когда речь шла о сохранении его личной власти. Николас с чрезвычайной легкостью отрекся от своих политических убеждений для того, чтобы проложить крайне правому младшему братцу дорогу к абсолютной власти. На этом пути, получая огромные дивиденды от коррумпированного режима каудильо, он был зачинателем или участником целой серии финансовых скандалов. Рамон тоже, пусть и с некоторой неохотой, изменил свои политические склонности сразу после того, как Франсиско стал верховным правителем в стане националистов во время гражданской войны. Хотя Франко, покинув отчий дом, старался избегать младшей сестры, Пилар тоже вовсю использовала имя брата, когда тот пришел к власти. В мемуарах она признавала, что ее удачливость в делах в основном проистекала из того, «что моя фамилия открывала передо мной многие двери». Только их несговорчивый папаша отказался пойти на компромисс в своих политических — или личных — взглядах, чтобы получить какую-либо выгоду от высокого положения сына. Он оставался откровенным противником националистов во время гражданской войны, его глубоко оскорбило сближение Франсиско с Гитлером и потрясли репрессии и разгул коррупции при режиме каудильо. В сороковых годах дона Николаса регулярно арестовывали — а затем со смущенными физиономиями освобождали — в мадридских барах, где он всячески поносил своего сына.

Политика долгое время была источником конфликтов в трудных отношениях Франсиско с отцом. В свою очередь, семейные раздоры отразятся на политике самого Франко. Вернемся в 1890-е годы, когда дон Николас пытался утвердить свой авторитет в собственной семье, а испанское правительство боролось за сохранение власти над взбунтовавшимися американскими колониями. Эти колониальные войны, бушевавшие на протяжении почти всего девятнадцатого столетия, завершились уступкой Кубы Соединенным Штатам после жестокого поражения в морском сражении 3 июля 1898 года. Хотя вся Испания сильно переживала потерю последних остатков великой империи, удар по моральному состоянию жителей Эль-Ферроля оказался особенно ужасен. Множество моряков, участвовавших в той роковой битве, были из этого города. Потеря близких родственников и возвращение большого числа подавленных, раненых и искалеченных людей в Эль-Ферроль непосредственно отразились на жизни большей части его обитателей. Хотя в то время Франсиско было только пять лет от роду, это окажет огромное влияние на последующую политическую и военную карьеру Франко, возможно, еще и потому, что некоторые из возвращавшихся бойцов останавливались в доме на Калье-де-Мария. Много лет спустя, уже будучи генералиссимусом, Франко все еще «отлично помнил их имена».

Потеря Кубы и столь явное проявление слабости и уязвимости Испании произошли в решающий момент развития субтильного мальчика, страдавшего от рукоприкладства либерального папаши. Противоречие между эгалитарными взглядами Николаса и его авторитарным поведением в семье ассоциируется в голове Франсиско с гибельной имперской авантюрой Испании против американцев на Кубе, в особенности после развала семьи девять лет спустя, как раз во время поступления в военную академию. Там он получит воспитание, согласно которому в разложении института семьи будут считаться виновными либеральные политики. Хотя ребенком Франсиско вряд ли играл в «войну 1898 года», юноша постепенно должен был осознать и прийти к убеждению: он — как и сама Испания — постоянно страдает из-за чего-то такого, что связано с левацкими, антиклерикальными и франкмасонскими взглядами его отца.