Tsaregradskiy_Franko_Kratkaya_biografiya..417236

В начале сороковых годов Франко написал причудливую историю своего детства, которая легла в основу автобиографического сценария для фильма под названием «Мы». В нем прослеживается история галисийской семьи начиная с 1897 года и кончая гражданской войной. Несмотря на то что в фильме в большей степени описываются сокровенные мечты Франко, нежели действительные события, сценарий невольно раскрывает глубинную психологическую мотивацию его поступков, истинное отношение к семье и то, каким образом все это формировало предрассудки и предубеждения каудильо.

В этом сценарии Франко под именем Исабель де Андраде изображает донью Пилар заботливой и сердечной матерью и утверждает, что «нет большей ценности в жизни, чем мать, заботящаяся о своих детях». Однако религиозные и общественные рамки, в которых жила донья Пилар, разочарования мужа и личные качества среднего сына заставляют сомневаться в том, что она была доброй и любящей женой или матерью. Даже Джордж Хилл, один из самых лицемерных биографов каудильо, вынужден согласиться, что «равнодушие и черствость Франко в зрелом возрасте, так часто отмечаемые людьми, служившими иод его началом, по всей вероятности, явились результатом взаимоотношений в семье, когда он был еще ребенком».

Так или иначе, со стороны донья Пилар казалась идеальной матерью. Она проводила много времени в молитвах. Ее дети были всегда прекрасно одеты, а дом сверкал чистотой. Интересен тот факт, что Франко в течение всей своей жизни будет одержимо подражать привычкам матери. Еще маленьким мальчиком Франсиско отличался чрезмерной разборчивостью в выборе одежды. Эта его манера изысканно одеваться будет в значительной степени способствовать созданию образа героического генерала.

Отношения Франсиско с отцом были совсем иными, хотя также оказали значительное влияние на его формирование. По словам Пакона, дон Николас являлся «очень умным человеком» и так же, как и его сестра Хильда, обладая «сильным и независимым характером, поступал, как ему вздумается, не заботясь о том, что скажут люди». Как и его средний сын, он был полон противоречий. Весельчак, привыкший потакать своим желаниям, и вольнодумец, открыто симпатизировавший масонам и ненавидевший религию, дон Николас был для собственных детей настоящим деспотом. И хотя Пакон с нежностью вспоминает долгие прогулки с братьями и кузенами под присмотром своего опекуна и воздушных змеев, которых они запускали над морем в Эль-Ферроле, он вынужден признать, что дон Николас «обладал исключительно суровым и жестким характером» и «никогда не гордился успехами собственных детей». Были ли его эгоизм и суровость по отношению к детям вызваны неудачным браком или же своеобразной реакцией на свое распутное поведение вне дома — трудно сказать. Однако не подлежит сомнению, что он отличался непредсказуемыми поступками и часто впадал в крайности.

Несмотря на то что супруги ссорились практически по любому поводу, они единодушно мечтали об одном — чтобы их сыновья, вырвавшись из круга простых, незнатных обывателей, поступили на «настоящую» службу в военно-морской флот и ходили на кораблях в море. Пакону особенно запомнились «великолепные лекции дона Николаса по истории морского флота в Эль-Ферроле», подробнейший анализ «атаки англичан и высадки их флота 28 августа 1800 года» и то, с какой настойчивостью он проверял, «хорошо ли дети усваивали морские термины». Но, несмотря на страстное желание Франсиско, или Пакито, как его частенько называли, угодить отцу и поступить на службу в военно-морской флот, эту мечту родителей смог осуществить только их старший сын Николас, ставший впоследствии морским инженером. Тем не менее страстная увлеченность дона Николаса историей испанского флота, его одержимость морем и военными кораблями в будущем окажет огромное влияние на жизнь Франсиско Франко — как, впрочем, и суровые методы воспитания отца.

Дон Николас регулярно поколачивал своих троих сыновей. Однако он никогда не осмеливался поднять руку на дочь, заявляя: «Я должен либо убить ее, либо не замечать. А так как убить ее я не могу, то просто ее игнорирую». Несмотря на это, Пилар (его дочь) позже утверждала, что он «управлял домом, как генерал». В своих противоречивых воспоминаниях Пилар бросается из одной крайности в другую. То она возмущается, что кто-то оправдывает телесные наказания, то делает заявления, что сама била своих детей и это пошло им на пользу, то с горечью вспоминает, как дон Николас жестоко наказывал ее братьев. Пакон признает, что его опекун был «всегда слишком требователен и суров» к своим детям и часто выходил из себя, когда ему в чем-либо противоречили. Как позже вспоминал Пакон, про взрывной характер дона Николаса ходило столько рассказов, что их хватило бы на целую книгу.