Царетворец. Волчий пастырь. Книга вторая

Впередиидущий Никлас на спартанку-инструктора внимания не обращал, переговариваясь на ходу с колдуньей-лидером группы демонических рейдеров. Поэтому я сначала взял целительницу под локоть, а когда девушка все же споткнулась и вовсе подхватил ее на руки. Спартанка при этом возражать и играть в несгибаемого героя даже не пыталась. Просто обхватив руками мою шею, прикрыла глаза, стараясь не шевелиться и пережить неприятные мгновения тяжелого отката. Никлас оглянулся только в этот момент, но увидев что все уже решилось, просто кивнул и вернулся к разговору с демонессой колдуньей.

Девушка-целительница оказалась на удивление легкой, поэтому я без особых неудобств так и нес ее на руках, как показывают в визиофильмах или на красивых картинках. Совсем не так, как мы с Гарретом недавно носили на плечах Дженнифер — что не так красиво со стороны, зато практично и экономно.

— Я в порядке, — произнесла целительница через несколько минут.

Не став спорить, несмотря на то, что видел бледность кожи и крупные бисерины пота у нее на лбу, я на ходу опустил целительницу на землю. Зашагала она не совсем уверенно, но ноги не заплетались, а через десяток шагов целительница и вовсе вернула уверенность движений. Так что мы без задержек двигались прежним порядком и с прежней скоростью.

Через четверть часа мы наконец приблизились к трещинам каньонов, в один из которых и спустились, зайдя в неприметный тайный ход. Внизу, под прикрытием выступающей скалы, на страже находилось еще двое колдуний, которые закрыли за нами ход псевдоматериальной иллюзией.

Оказались мы в большом и пустом зале. Судя по искусной отделке стен мозаикой это был один залов разветвленной сети подземных ходов под Златогорьем. У входа здесь остались все восемь патрульных, а также наша спартанка-инструктор. Отойдя к стене, она просто опустилась на пол и закрыла глаза. Явно собираясь приходить в себя и восстанавливать силы. Судя по тому, что Никлас ей ничего не сказал, она знала зачем мы шли и пришли, и разделение было согласовано. Нам в это время, каждому — в том числе и Никласу, выдали багряные плащи колдунов, за которыми мы спрятали лица, личности и ауры.

Под Златогорьем, по разветвленным переходам сети подземных ходов, мы шли довольно долго. Двигались как по ярким проходам, так и по длинным неосвещенным туннелям — местами широкими, богато украшенными, местами узкими, прорубленными явно недавно. Причем именно прорубленными — без применения стихийной магии Земли. Что подсказывало, что этот путь демоны создавали без ведома дислоцированных в Златогорье преторианцев Рима.

Несколько раз мы проходили опорные пункты полудемонов, через которые нам открывала путь личность ведущей нас демонессы. Два часа движения под землей — по прямой за это время было преодолено не больше пяти миль, и мы наконец поднялись на поверхность. Оказавшись на самой главной площади оставленного людьми города. Сюда был закрыт доступ всем, в том числе охраняющим периметр Внутреннего города преторианцам Рима.

Здесь было очень тихо и… торжественно. Удивительное место, словно нетронутое окружающей пустотой выжженной земли нейтральной полосы границ человеческой цивилизации и Разлома.

Оглядываясь вокруг, можно было забыть о том, что вокруг безлюдного города выжженная земля пустыни, а совсем неподалеку горящие адским огнем шрамы-близнецы. На площади было удивительно спокойно. Белоснежный, словно снег варгрийских гор, мрамор колонн контрастировал с голубой лазурью дневного неба. И совсем неподалеку ярким светом горела позолотой Септиколийская колонна, отражая солнечные лучи. Место, куда ведут — вернее, вели раньше, все дороги Империи и Запада. Самый настоящий центр цивилизованного мира — до переноса столицы на другой берег Срединного моря; Сердце Запада до тех пор, пока неподалеку не открылись Разломы шрамов-близнецов.

Теперь истинный центр обитаемого мира находится далеко отсюда, в Риме. Где, на главной площади Семиградья, возвышается похожая золотая колонна с выгравированными на ней названиями всех городов Империи. Центр мира больше символизирует не Септиколийская колонна, а римская Miliarim Aureum — золотая миля.

По знаку Никласа скинув у скрытого выхода на поверхность рюкзаки и колдовские маскировочные плащи, мы двинулись по главной площади Златогорья. Шли все, осматриваясь по сторонам. Я здесь был раньше, а вот остальные — даже Никлас, судя по всему, нет. И все с интересом оглядывали колоннады, статуи, портики проходов — здесь, на главной площади города, расположены храмы старых богов нашего мира. И здесь не было храмов тех богов, кто пришел сюда вместе с терранами.

Все местные храмы оставались в идеальной сохранности, но все они пусты: ни над одним из них не было видно отсвета Сияния. Когда люди ушли из Златогорья, ушли отсюда и боги. Но именно здесь, совсем неподалеку, находится источник Белого лириума, а также храм единственного оставшегося здесь, в сердце города, божества. Бога, при посредничестве которого можно говорить с любыми другими богами.