Царев город

— Не говори так. Ты думаешь, почему Ярандай в такую даль на совет притащился и Ургаша с собой приволок? Появились на его земле ногайцы, потому он и осмелел. Сейчас их, говорят, немного, но скоро к ним придет мурза Аталык с большой ратью, это тебе пострашней всякого Турни будет. Я понимаю, волшебных мечей не бывает, но тогда крепость, о которой ты говорил, вместо волшебного меча службу сослужит, и люди, которые сейчас против города кричали, сами же его строить помогут. Помяни мое слово.

— Про ногайцев вести верные ли?

— Подожди немного. Ты заметил, Ярандай кузнеца к карту увел. Это неспроста. Вернется — расскажет.

...В кудо Ялпая — свой разговор. Ярандай усадил Илью на нары рядом с собой, заговорил тихо.

— Ты не думай, что я про тебя ничего не знаю. Когда семь лет тому назад ты против царя бунтовал, в твоей ватаге мои черемисы были. Теперь ты по лесам скачешь, от царя прячешься, а он тебя поймать велел. Это все я знаю. И ты теперь, как волк, обложен со всех сторон, и некуда тебе деваться.

— Зачем ты это говоришь мне?

— А вот зачем. Скоро придет время, и царя мы с наших земель выгоним.

— Кто это мы?

— Ты царю враг, тебе скажу. Скоро придет сюда мурза Аталык с большой ратью. Черемисы ему помогать будут. И ты тоже помоги. Нынче в наших лесах много русских людей прячется. Собирай их всех под свою руку и с нами воюй. Если мы землю нашу очистим, тогда царь тебя не достанет, будешь ты служить хану, вольным будешь, богатым.

— О каких русских людях говоришь? Где они?

— Везде. В моих землях ватага русская зимует. Человек пятьдесят, может, сто. Я их мог бы всех в болоте утопить, но не трогаю, для тебя берегу.

— Откуда они взялись?

— Говорят, с Камы прибежали.

— С Камы?! Кто их привел?

— Девка какая-то. В соседнем лужае у Ятмана тоже две ватажки хоронятся. Ты бы побывал у них, поговорил. Я помогу найти их.

— Ладно, Ярандай, я подумаю.

^*Вот и договорились. Сейчас зима, снега глубоки, а как весна придет— прибегай ко мне в илем, там обо всем и договоримся.

— По весне жди. А те ватажки оберегай. Не дай бог, мурза на них наскочит.

— Не наскочит. До весны его в наших лесах не будет.

Илья вернулся в избу, сели за стол ужинать. Ели мол-

ча, Ешка и Кочай ждали, что скажет кузнец. Он хлебал щи, ничего не говорил.

— Зачем Ярандай отзывал тебя? — не утерпел Ешка.

— Вроде бы Настенкин след появился: «Зимуют-де на его уделе ватажки беглых людей с Камы, и средь них девка». Кроме Насти некому там зимовать. Весной велел к нему приходить.

— А про ногайцев ничего не сказывал?

— Нет, — соврал Илья. Пока он сам ничего доподлинно не узнал, говорить об этом не хотел. Все решили ждать тепла. Ешка сразу же хотел ехать к Актугану, но Топкай и Илья отговорили его. Топкай сказал, что зимой все равно там жилище не построить, кормиться нечем, надо ждать весны. Илья очень соскучился по русской речи и просил Ешку зимовать у него. Да и Палага в доме больно пригодится.

И началось Ешкино зимовье. Днем он либо помогал в кузнице, либо, надев лыжи, бродил по окрестностям илема. Он мысленно расставлял по местности крепостные строения. Вот тут — храм, тут воеводская изба, тут стена, тут башенки. Часто заходил в кудо жителей илема, укреплял в них православную веру, о городе пока не заикаясь. Зимние ночи долги, если с вечера спать, все бока отлежать можно. Вечерами терзает Ешку скука. И удумал он детей илемских грамоте учить. Илья, узнав об этом, засомневался:

— А книги где?

— Есть у меня в котомице книга Нового завета, есть часослов. На первое время, думаю, хватит.

— Бумага?

— В Новгороде Великом да и в иных городах сыеко-ни на бересте царапают, а мы чем хуже? Слава богу, березовой коры здесь хоть завались.

А Топкай посоветовал:

— В помощь возьми моего Коришку. Он будет сказки рассказывать, песни петь. К нему ребятишки как мухи к меду слетаются. А к тебе не пойдут, пожалуй.

В один из вечеров Кори привел в избу Ильи десятка два ребятишек. И подростки, услышав о сказании, тоже' пришли.

Трещит в светце лучина, сыплет угольки в корытце с водой.

Кори сел на лавку в передний угол, задумался. Раньше, когда Кочай рассказывал эту часть сказания, Кори отлучался в кузницу, на все вечера не приходил. Правда, еще раньше от бабушки он про многих других патыров сказки

слушал, может, их в один котел бросить, сварить похлебку про онара. Кое-что додумать, кое-что присочинить. Ведь заменял он однажды Кочая. Неплохо вроде получилось. Побрякал Кори мало-мало на гуслях, заговорил:

— Прошло несколько лет жизни междуречья без онара. Турни долго крепился, держал свое слово и из болотного царства не вылезал. Наконец, он решил все же в одну из ночей тайно сходить к кургану. Теперь он стал совсем другим. Куда девалась наглость и самоуверенность? Он стал ворчливым, разговаривал сам с собой. Шел, крадучись и озираясь. В одном месте вдруг из кустов выпорхнула птичка и так напугала Турни, что тот растянулся на земле, дрожа от страха.