Царевич

В общем, анархия полная. Реально, как мне кажется, Москвой управляет сейчас странный и уродливый в своей неестественности триумвират. Первую скрипку играет в нём мой недавний знакомый и вчерашний арестант — товарищ Феликс Эдмундович Дзержинский. Со своей Красной гвардией он де-факто стал чем-то наподобие военного коменданта Москвы.

Мой папа командующим Московским военным округом назначил генерала Келлера. Я сам просил его об этом. Вот только в полном объёме исполнять обязанности командующего Фёдор Артурович сейчас не в состоянии. Он даже и в Москву-то опасается сейчас въезжать, иначе запросто может сесть в соседнюю камеру с Мрозовским. Да и Бориса Владимировича арестовать не смог Келлер. Хотя и пытался. Но посланная с именным высочайшим указом об аресте казачья полусотня к центру города не прошла. Её остановили и развернули отряды вооружённых рабочих. Дело едва до стрельбы не дошло. Впрочем, даже если бы казаки и прорвались к Кремлю, это ничего бы не изменило. Внутрь их всё одно не пустили бы.

Спина болит. И ноги гудят. Я с самого утра молюсь в Успенском соборе. Я вообще последние дней десять очень много молюсь. Неоднократно пытался убедить помолиться и Петю, но тот не может. Искренней, от души, молитвы у него не получается. Хотя мне молиться он никогда не мешает и не торопит меня. Очень может быть, что я со своими ежедневными многочасовыми молитвами — это последнее, что удерживает огромный город от сползания в кровавый хаос.

Ситуация усугубляется тем, что когда люди Дзержинского с липовыми высочайшими помилованиями ринулись освобождать из московских тюрем политзаключённых, то они, мягко говоря, несколько увлеклись. Фактически, получилось что-то вроде стихийной амнистии, причём на свободе оказались не только политзаключённые, но также и довольно большое число уголовников.

Здорово помог патриарх Тихон. Именно он был автором идеи попытаться отвлечь на меня внимание части горожан. Даже если я и не губернатор больше (хотя Моссовет считает губернатором именно меня), то и в этом случае я всё равно остаюсь Наследником. От этой должности меня никто не освобождал. И церковь в Москве начала кампанию по частичному отмыванию от грязи российского самодержавия.

В целом, поскольку отмывали меня, а не моего папу, то дело шло достаточно успешно. Со мной у народа ничего плохого пока не ассоциировалось. А то, что я разоблачил Колдуна и был чудесным образом Исцелён, очень сильно помогало, как говорит Петя, приклеивать мне к спине крылышки и привинчивать к голове нимб.

Честно говоря, слушать в церкви восхваления в свой адрес было достаточно неприятно. Какой я весь из себя такой-растакой замечательный. Но приходится терпеть. Да и газеты московские тоже будто бы внезапно вспомнили, что в стране, вообще-то, есть вполне законный Наследник.

Дополнительно масла в огонь подлила Петина выходка с телеграммой Циммермана. Это я её нашёл, без меня бы Петя и не вспомнил о ней. Наташа ему эту телеграмму передала, из Германии-1941. В мире Пети ведь во время Второй Мировой войны многие документы оказались утраченными, а в Германии 41-го года они всё ещё существовали. Вот Наташа, пользуясь своим высоким допуском, и лазила по закрытым немецким архивам. Она Пете старые документы передавала целыми папками и подшивками, не читая. А в одной из соседних с Петиной квартир был оборудован небольшой копировальный цех. Там аж двадцать человек занимались лишь тем, что непрерывно фотографировали и копировали все подряд старые документы из немецких архивов.

Вот в одной из папок и нашлась эта телеграмма. Андрей Степанович, историк, который руководил из Москвы-2028 Наташей в Германии-1941, чуть не запрыгал от радости, когда этот клочок бумаги в руки взял. Вот она, кричит. Настоящая! Подлинник телеграммы Циммермана! А потом он полчаса объяснял Пете, что это за телеграмма такая и как она на ход Первой мировой повлияла.

Так что, когда я напомнил Петру о той бумажке, он сразу решил срочно опубликовать её. А заодно ещё и в американское посольство послать полный текст фельдъегерем. Вреда я том не увидел и согласился. Так мы и сделали. Фельдъегеря отправили, газетчиков позвали. В том числе четырёх иностранных корреспондентов. Причём один из них был американцем.

Газетчикам Петя сказал небольшую речь о коварстве кайзера и рассказал, что у нас в Кремле стоит очень хороший радиоприёмник. А антенна выведена аж на флагшток Большого кремлёвского дворца. Про приёмник Петя сказал правду, про флагшток наврал, но это неважно, так как проверить такое довольно трудно. И показал зашифрованную телеграмму, которую нам удалось перехватить. А потом скромно потупил глазки и сказал, что он не только боголепый, но ещё и талантливый. Так что он эту телеграмму за пол дня сам расшифровал. Вот, пожалуйста, расшифрованный текст. Ах, какой коварный кайзер!