Царевна для Ворона (СИ)

— Шшш… Что, уже не так весело, змея?

— Ничего… подобного… — прохрипела я сквозь стиснутые зубы.

Ворон толкнул меня на спину и рывком стянул платье вниз, стаскивая его с груди вместе с ослабленным корсетом, заставляя темные вершинки плавно качнуться в воздухе и съежиться от прохлады.

Как и ночью, стоило ему увидеть мою грудь, его взгляд поплыл и замер, а кадык дернулся вверх-вниз, выдавая неравнодушие. Ворон даже повел плечами, сбрасывая с них напряжение, а я только прикусила губу, все же чувствуя себя неуверенно от пронизывающего внимания.

— Ненавижу тебя… — прошептал тихо, но из-за волнения и настороженности я услышала это признание, которое не стало открытием.

Знать бы только причины столь лютой ненависти.

Ладонь скользила по моему телу от живота до груди, аккуратно обрисовала полукружия кончиками пальцев и, мазнув по ключицам, сжалась на горле.

— Ненавижу тебя, Тарн! Ненавижу! — Прорычал мне в лицо, склонившись слишком близко, и с силой толкнулся бедрами, буквально вдавливая твердую плоть в мое нутро.

Хрипло вскрикнув, выгнулась дугой, чувствуя боль чувствительной кожей, пропадая в ней, растворяясь. И если бы не врожденное упрямство и решительность выжить в этой войне, я бы заплакала, но вместо этого впилась в воротник строгой рубашки, притягивая мужчину к себе:

— Я Альба Сортэн… Ты сам меня такой сделал…

Утробно зарычав, отпустил мое горло и сразу же сдавил бедра, притягивая их к себе, чтобы проникнуть глубже, сделать больнее.

Глава 14

Ворон

Брал ее и зверел с каждым движением все сильнее.

Это проклятие. Я знал, что так может случиться, сам шел в бездну, ощущая, как сладко пахнет кожа этой твари, что посмела присвоить себе мое имя. Я проигрывал бой — вновь. Поддался на провокацию, даже не надеясь выбраться из этих оков.

Пропал. Черт!

Даже вдавливая ее тонкую спину в столешницу, зная, что причиняю боль, не мог остановиться, не мог позволить себе дать ей понять, что ослабел. Что эта маленькая дрянь сводит меня с ума, одним своим видом погружая в дьявольскую агонию.

Гладил ее грудь, сочную и белую, кусал косточки ребер и ключиц, слыша, как тяжело дышит, и давление понемногу спадает, позволяя вдалбливаться еще глубже в горячее пульсирующее лоно.

Она была мокрой.

С каждой фрикцией все сильнее оглаживая мой член смазкой, позволяя каждым сантиметром ощущать нежность стенок. А мне стало противно…

Я представлял, как грубо буду брать ее каждый раз, когда захочет мое больное сознание, издеваясь и пользуя на свое усмотрение, но красноватые отпечатки моих пальцев на ее теле приводили меня в бешеный трепет, словно раненого дикого зверя.

Мне было противно от себя самого. Противно от того, во что я превратился, движимый своей ненавистью к этой девчонке, что коротко вздрагивала и прикусывала губы, не смея открыть глаза.

Но может, это не ее вина?..

Нет! Очнись, Ворон! Тебя окрутила паршивая Тарн?!

Вышел и отшвырнув от себя сладкое, распластанное по столу тело, отступил и тут же сорвался назад. Рывком перевернул ее и животом придавил к столешнице, надеясь, что так будет проще. Не видеть ее лица, не смотреть на темные брови со сведенными к переносице дужками.

Но нет. Легче не стало.

Стоило увидеть два синеющих отпечатка на пояснице, что обещали растечься синяками, как нутро рухнуло вместе со мной. Не сдержавшись, прижался губами к израненной коже.

— Ненавижу тебя.

Такая маленькая, слишком хрупкая.

Птичка. Не ворона, а маленькая серая сойка, у которой слишком маленькие когти.

Сжимал ее замершее тело в руках, не в силах прекратить рычать и тереться о ее кожу, пропитываясь сладким ароматом и теряя голову окончательно. До тумана, до пелены.

— Аааах… — тихий выдох дернул мою реальность в сторону, и я поднялся, прижимаясь к мягким полушариям ягодиц с ясным намереньем довести ее до конца.

Я проиграл этот бой. Как и прошлый.

Но это сладкое поражение.

Пальцами пробежался по влажным припухшим складочкам, раздвигая их в стороны и массируя упругий, но плотный бугорок, замечая, как дернулись хрупкие плечи.

Нет, Тарн, это не конец. Это не все, что я могу, ты не знаешь и десятой доли того, как я могу подбросить тебя на небеса и погрузить в ад!

Продолжая поглаживать самое чувствительное место на женском теле, приставил член и головкой погладил вход, слыша, как она замерла и задержала дыхание.

Даже не видя ее лица, не рассматривая, словно больной, каждую ее эмоцию, я мышцами ощущал страх и собственный голод.

Я боялся сломать и только по этой причине плавно толкнулся вперед, заставляя девчонку хрипло застонать, пряча свои озера под веками. Потянул на себя, заставляя подняться, и уложил на собственную грудь.

— Ты моя Тарн, и я сделаю с тобой все, что захочу, поняла меня?

— А что… хочешь сейчас? — хрипло, но все же осмелилась спросить.

Глупая. Глупая. Не провоцируй меня! Не зли!

— Брать тебя. Брать так, чтобы ты просила пощады! — Насадил ее до конца и едва не кончил, сдерживаясь до треска в мышцах, до хруста в костях.