Царевна-лягушка для герпетолога (СИ)

— Сколько разных тварей водится в моих владениях? — и расхохотался, оглушительно булькая и расплескивая воду.

На бугристой зеленой физиономии проступило торжество. Язык-лиана вновь потянулся к моей руке. Старый плут был уверен, что не родился еще такой человек, который сумел бы на этот вопрос ответить.

Но мой Иван не просто так получил красный диплом и еще накануне проверял состояние памяти, в которой держал больше цифр, нежели я хоровых партий.

— А это смотря какие владения ты, достойный, имеешь в виду, — проговорил Ваня с самым любезным видом.

Ловко поймав и с интересом изучив необычный орган речи, он аккуратно скатал его в трубочку и засунул Водяному в пасть, затем также невозмутимо продолжал.

— Если говорить глобально, то на Земле насчитывается тридцать пять тысяч семьсот шестьдесят восемь видов рыб, при этом около сорока процентов встречаются в пресной воде. Класс земноводных представлен более скромно и насчитывает всего семь тысяч семьсот видов. Пресмыкающихся на Земле немного больше. По последним подсчетам, их десять тысяч восемьсот восемьдесят пять видов. Но часть из них обитает в лесах и пустынях, поэтому к водным обитателям этого класса относятся не более половины. Также в водах Мирового океана и пресных водоемов обитают моллюски, ракообразные, водоросли, кораллы, планктон и теплокровные животные инфраотряда китообразных. Количество современных головоногих или цефалоподов, включая подклассы двужаберные и наутилоидеи, достигает восьмисот различных видов. Ракообразных описано семьдесят три тысячи видов, включая крабов, омаров, лангустов, широкопалых речных раков, креветки и криль…

Начало этого обстоятельного научного доклада, который Ваня, помнится, зазубрил классе в седьмом и только обновлял цифры, Водяной слушал скептически-снисходительно. Когда Иван дошел до земноводных и пресмыкающихся, принялся одобрительно кивать и заинтересованно булькать. Когда же тот перешел к моллюскам и ракообразным — просто раззявил рот.

— Да неужели ж не только рыб и гадов речных и морских, но и каракатиц всяких да медуз кто-то считает? — потрясенно вымолвил он.

— Не только считают, но каждый год открывают новые виды, — с готовностью отозвался Иван.

— Новых они открывают, — недовольно хмыкнул Водяной. — А старых куда? Стерлядь речную почти всю извели, — продолжал он, все больше распаляясь. — Омуля скоро выловят, трески и той лет через двадцать не останется, а им все мало! Раньше рыбу можно было хоть ведром ловить, а нынче что? Понастроили плотин с воротами. Будто рыба поймет, как через них проходить.

— Так мы против возведения новых ГЭС и вредных предприятий боремся, — оскорбился обиженный в лучших чувствах Иван. — Квоты на вылов промысловых рыб вводим, браконьеров ловим, мальков и головастиков выращиваем.

— Да знаю, как вы там боретесь, — махнул рукой водяной, извлекая из подмышки здоровенный пук водорослей. — Зятек мой бестолковый боролся-боролся: только жену сгубил и дочку не сберег. И ты со своей наукой туда же!

Бедный Иван от таких обвинений сразу сник. Водяной ударил по самому больному. Вечером в гостях у деда Овтая Лева вновь достал осколок нашего зеркала, попросив помощи у своего могущественного родича. Уж не знаю, какие силы они на помощь призвали, но на этот раз картинка оказалась настолько ясной и четкой, что разглядеть происходящее с Василисой смогла даже я.

На первый взгляд все выглядело декорацией старинной волшебной сказки. Моя бедная подруга сидела в богато изукрашенной палате, облаченная в наряд из золотой жесткой парчи. Однако уже в следующий миг морок распался. Стены хором оказались сложены из блоков прессованного пластика. Парча превратилась в жесткую фольгу и списанные в утиль микросхемы, своими колючими краями жестоко язвившие обожженную кожу Василисы в тех местах, где ее не сохраняла превратившаяся в рубище исцельница. Впрочем, куда большие страдания причиняли опутавшие руки и ноги, глубоко врезавшиеся в кожу и плоть капроновые лески и обрывки браконьерских сетей. Да и хоромы заволакивал густой ядовитый дым.

— За что он ее так? — не выдержал Иван. — Что она ему сделала? Лучше бы меня забрал!

— Не кличь! — сурово прицыкнул на него дед Овтай. — У каждого человека своя доля. Ты тропу выбрал, имей мужество до конца дойти!

Водяной тоже то ли что-то знал, то ли просто не ждал от Константина Щаславовича ничего хорошего.

— Не по силам смертному человеку тягаться с властителем Нави! — проникновенно проговорил он.

— А это мы еще посмотрим, — разом сжали кулаки Иван и Лева.

— Ладно, идите, куда шли, — обиженно пробубнил Водяной, освобождая дорогу. — И девки мне вашей не надо. Тоща больно. Мне родных дочерей скоро сажать некуда станет: все реки загадили, половину болот осушили, а тут еще какая-то приблуда.

— А как насчет воды? — напомнил Левушка, поднимая с земли мой рюкзак, пока я спешно прижимала к груди заветный клубочек, сворачивала джинсы и обувалась в мокрые кроссовки.

— Еще им и воду давать! — проворчал Водяной. — Сами возьмете — не переломитесь! Как пользоваться — знаете. Сказки небось читали.