Царевна Софья

Сильвестр подробно рассказывает об апрельских и майских событиях 1682 года: кончине Федора, воцарении Петра, стрелецком восстании, провозглашении царем Ивана. Ключевым моментом повествования является 26 мая 1682 года, когда стрельцы и солдаты «усоветоваше» вручить правление «благоверной премудрой государыне царевне и великой княжне Софии Алексеевне». «И по оному их благому совету и тщанию сотворися, — пишет Медведев, — а како то бысть и чесо ради, — и о том изъявляет писание в Розряде в записной того года книге сице (то есть так. — В. Н.)». Далее текст почти полностью соответствует второй части архивного подлинника акта от 26–29 мая 1682 года: он начинается с тех же двух предложений о кончине Федора и совместном воцарении Ивана и Петра и заканчивается образцом указа от имени царствующих братьев и Софьи.^{86} В «Созерцании» отсутствуют только заключительные слова акта — о поздравлении триумвирата Боярской думой.

А. С. Лавров объясняет текстологическое совпадение акта и фрагмента сочинения Медведева тем, что авторы этих документов использовали один и тот же источник — несохранившуюся записную книгу Разрядного приказа.^{87} Однако тщательное сопоставление текстов не позволяет согласиться с этой версией. Язык Медведева заметно более архаичен, что вполне естественно для священника; в акте вместо его слов «благородней», «склоняющися», «призирающи», «желающи» написано «благородной», «склонялся», «призирая», «желая». Священнослужителя особенно выдает церковнославянское «сице». В акте вместо этого видим: «…по сему образцовому письму»; затем эти слова исправлены на «нижеобъявленному написанию».^{88}

Если бы разрядная запись действительно существовала, она лексически была бы ближе законодательному акту, чем документу из сочинения Медведева. Но представляется невероятным, чтобы автор «Созерцания краткого», заимствуя выписку из делопроизводственного источника, намеренно изменял слова и обороты в сторону большей архаичности. Процесс работы над текстом мог быть только обратным. Вывод очевиден: Медведев сам сочинил документ и постарался придать ему форму выписки из разрядной книги, но не вполне преуспел, оказавшись не в состоянии точно передать непривычный для него мирской язык приказного делопроизводства. А затем Шакловитый или кто-то из близких к нему приказных служителей отредактировал текст акта.

Несомненно, с этим связаны два основных расхождения в рассматриваемых источниках. В «Созерцании» после сообщения о том, что Иван и Петр «изволили… правление вручити сестре своей… Софии Алексеевне», следует дополнение в духе искусного панегириста Медведева: «А ея, великую государыню, благоволила Божия Премудрость упремудрити паче инех, и кроме ее правити Рос[с]ийское царствие никому невозможно». В тексте законодательного акта этот пассаж отсутствует, вероятно, по причине излишней льстивости.

Тщательная редакторская правка особенно заметна в другом фрагменте текста, который в сочинении Сильвестра выглядит как «София Алексеевна… желающи Рос[с]ийское царствие в державе братий своих, великих государей цело соблюдаемо быти во всяком богоугодном устроении и правлении, той превеликий труд восприяти изволила». В акте слова «братий своих» заменены на «братии своей», слово «цело» опущено как излишнее по смыслу, «желающи» заменено на «желая»; в обороте «во всяком богоугодном устроении и правлении» слова «и правлении» исключены, а вместо «той превеликий труд» написано «правление». Всё вышесказанное исключает возможность существования некоей разрядной записи как первоисточника обоих текстов и дает возможность утверждать, что документ из сочинения Медведева стал протографом акта об установлении правления Софьи.

Правовые основы регентства Софьи Алексеевны стали предметом специального изучения на государственном уровне весной 1766 года, когда управляющий Коллегией иностранных дел граф Н. И. Панин обратился с соответствующим запросом к начальнику Московской конторы коллегии М. Г. Собакину. Панина особенно интересовало наличие актов, объясняющих, «когда и как соправительство царевны Софии установлено было». Поиск документов надлежало провести в московском архиве Коллегии иностранных дел, который Собакин возглавлял с 1741 года до января 1766-го. Он прекрасно разбирался в составе архивных материалов и имел в своем подчинении таких высококвалифицированных архивистов, как новый директор архива Г. Ф. Миллер, Н. Н. Бантыш-Каменский и М. Н. Соколовский.

Под руководством Собакина служащие архива провели тщательное выявление документов в фондах Посольского приказа, Мастерской и Оружейной контор, на основании которых Собакин в ответном письме Панину сделал важный вывод: «…видно, что торжественного постановления о соцарствии царевны не было, и приступила она к тому, входя от времени до времени по малу».^{89}