Царьград. Гексалогия (СИ)

Отрок ничего не отвечал, но и так было видно: плохо. Да-а. Вот тебе и Кафа, вот тебе и сапожная мастерская, предприниматель чертов. Вот упадешь, живо вспорют саблей живот – да бросят умирать в жутких мучениях, истекая кровью. Как ту девчонку, как того старика, как… Нет уж, друг, держись!

– Слышь, Дюшка! – Лешка дождался, когда надсмотрщик отъедет вперед. – Ты обопрись на бревно… Ну вот, так, словно об стену… Как будет шатать – так и делай.

Невелика, конечно, помощь, но хоть что-то, другой нет. Иногда и не такой мизер спасает жизни.

Лешка почувствовал, что идти стало куда как трудней, еще бы! Он сейчас тащил груз как бы за двоих – за себя и за отрока, хорошо хоть тот весил не много. И все же было тяжело. И горячий пот затекал в глаза, и болели мускулы, а в горле давно уже пересохло, и каждый шаг давался с неимоверным трудом.

Мы верим, что есть свобода, –

тихо пел Лешка.

Пока жива мечта…

Песни «Арии», по сути, спасали сейчас ему жизнь. И не только ему.

Древние рощи полны голосов,

Шепота трав и камней…

А солнце жарило, палило, слепило, и сгоревшая на спине кожа отваливалась клочьями, а в голове шумело, как после хорошей выпивки.

К северу тянется дым от костров,

Враг рыщет в той стороне…

Казалось, прошло уже несколько суток, да что там суток – недель, а они все шли и шли. Без остановок, без воды и пищи, без отдыха. А позади, над растерзанными трупами несчастных пленников кружили стервятники черными тучами смерти.

Вот бревно снова дернулось. Качнулось… Идущий впереди отрок упал.

– Дюшка-а!!!

– Привал! – где-то в стороне послышался рыкающий бас надсмотрщика. – Привал, гнусные ублюдки!

Солнце садилось за горизонт кровавым шаром. Горечь полынно смешивалась с каким-то сладковатым запахом. Что так пахнет – клевер? Или – гниющие трупы?

Ондрейка вырубился сразу, как только улегся в траву. Провалился в тяжелый сон. Дойдет ли он? И вообще, многие ли дойдут? А если дойдут, то не позавидуют ли участи недошедших?

Бежать! Бежать, как только подвернется удобный случай. Бежать, куда угодно, одному или с кем-нибудь. Только не с Дюшкой, тот, кажется, вообще не намерен никуда бежать, уж больно сильно его привлекает Кафа. А дойдет ли?

Утром заметно посвежело, подул ветер, понес по небу узкие белесые облака. Многие невольники повеселели, да и Ондрейка чувствовал себя куда лучше, нежели вчера.

– Солнцем голову напекло, – признался он и тут же поблагодарил: – Спаси тя Бог, Алексий. Должник я теперь твой по гроб жизни. Не ты бы – сгинул.

– Да ладно, – отмахнулся Лешка. – Смотри, ловлю на слове – раскрутишься в своей Кафе, приду башмаки заказывать!

– Будешь желанным гостем, – пообещал отрок с такой важностью, словно в Кафе у него уже была собственная мастерская.

– Будет! – в ответ на Лешкин смешок убежденно отозвался Ондрейка. – Обязательно будет. Я хороший сапожник, хоть и считался учеником. Дядька Микола секретов от меня не таил, такие сапоги могу стачать – загляденье. Легкие, удобные, красивые!

– А некрасивых, значит, не делаешь? – уже на ходу поддел Лешка.

– Как можно? – искренне удивился отрок. – В первую голову мне самому вещь должна быть приятной – на то я и мастер.

Мастер он… Юноша усмехнулся. Ну и парень, ну артист – это ж надо, вот так выпендриваться, едва не погибнув! Впрочем, может, именно так и надо.

Следующий день и последующий оказались еще более легкими. Уже мало кто падал – все слабые остались там, в знойной степи, а вот здесь… здесь уже пахло морем! Все чаще попадались постоялые дворы, чайханы, встречные и попутные караваны. Вообще, местность казалась людной – казалось, вот как раз здесь-то и можно было б рвануть, затеряться. Выбрать удобную ночку… Вот только как быть с цепями? Гремят ведь, сволочи, как колонки на дискотеке, да и неудобно с этакими веригами бегать. Однако же что-то придумать надо. Неужто эти цепи настолько прочны? Ведь их, наверное, давно и постоянно используют…

Целый день, во время очередного перехода, Лешка тщательно осматривал цепи. Все примечал – вот здесь ржавина, вот здесь звено истончилось, а там, похоже, вообще разогнуть – раз плюнуть. Наверное, и оковы других невольников вряд ли были прочнее, а только их никто не рвал, то ли смельчаков не находилось, то ли некуда было бежать. Скорее, последнее.

Некуда… Ну, кому некуда, а вот ему, Лешке, Алексею Сергеевичу Смирнову, есть куда! Вернее – все равно, куда. Вот еще, не хватало – провести свои лучшие годы в рабстве у черт знает кого!

Наконец Лешка улучил-таки подходящий момент! Как раз, когда ночевали на обширном постоялом дворе – караван-сарае. Дождался, когда все уснут, бесшумно освободил руки от заранее разломанных цепей. Опа!

И осторожно пробравшись меж спящими, перемахнул через ограду, очутившись в непроглядной черноте южной ночи. Дул теплый ветер, в черном небе висели желтые звезды. Душа пела:

Я свободен, словно птица в вышине!

Лешка растер затекшие запястья.

Ну, вот она, свобода! Всего-то и дел. Выбрался!

Куда…

Глава 5Август 1439 г. ПричерноморьеГОСТИ-СУРОЖАНЕ