Царьград. Гексалогия (СИ)

Султан Селим! Выскочка, вознесшийся к власти на вершине мятежа янычар, давно и прочно недолюбливавших Мехмеда. Что о нем еще известно, об этом Селиме? Вспоминать, вспоминать! Эх, зря сжег тогда вырванные из учебника страницы! Ну да теперь уж поздно жалеть… Селим – не турок, ромей, родной брат какой-то из жен султана. Не какой-то, а красавицы Фирузы… из бывших гетер с Артополиона! Интересно, сейчас, вот в это время, она уже в гареме или еще гетера? Искать! Найти! Разузнать все о ней и ее брате! И не забывать о Романе Родинке. Этот лиходей знает о двух мирах! И пользуется воротами в пекарне… вернее, пользовался – теперь ворота закрыты. Навсегда ли? Узнать. Добраться домой и вплотную заняться всеми этими вопросами, а сейчас…

Обернувшись, Алексей погладил ведьму по плечу:

– Мне пора. Светает уже.

– Да, – шепотом отозвалась женщина. – Иди. Я рада, что ты вернулся.

– Счастья тебе, Василиса!

И подбросил на ладони значок:

– Я возьму? На время…

– Бери…

Крепко поцеловав молодую колдунью в губы, протопроедр быстро оделся и вышел вон из избы. У ворот оглянулся – накинув на плечи паволоку, Василиса вышла на крыльцо и смотрела ему вслед. Красивая молодая баба. Ведьма.

– Удачи! – еще раз пожелал Алексей. – И пусть сбудется все, что ты хочешь.

– И тебя да не оставят Перун и древние боги, – махнув рукой, негромко напутствовала Василиса. – Чую, их помощь тебе пригодится.

Молодой человек уже не слышал о древних богах, уже вышел за ворота, да быстро зашагал на околицу, на доносившийся приглушенный смех… Не дошел – навстречу ему выскочил из кустов пастушонок… тот самый, что и был нужен.

– Что, Сермяшка, твоя вещица? – без долгих разговоров Алексей показал парнишке значок с «Арией».

Хоть и светало уже, но видно было плоховато, однако пастушонок дернулся, как сразу понял протопроедр – узнал.

– Ну моя… – сказал с неохотою. – Ты, Алексий, быстрее спрашивай, мне еще коров выгонять… вона, день-то хороший будет, вёдро, а на дальних лугах тра…

– Травы старой много, – спокойно закончил Алексей. – Так в каких травах ты эту вещицу нашел? И почему не спрашиваешь, откуда она у меня?

Сермяшка усмехнулся:

– Так мать, верно, дала. Она не любит непонятного.

– А это что, непонятно?

– Ну да! Люди какие-то… буквицы…

– Так откуда это у тебя?

– Да басурмане, нехристи… – пастушок, видать, все ж таки решился рассказать – ну а куда ему деваться-то? – Помнишь, я говорил, они за тобой следить заставляли? Обещали серебришка подбросить – не дали, а это я на их становище у Черного болота нашел. Там и лежало – видать, выронили впопыхах.

– Что же, они ускакали, татары-то?

– Похоже, что так. Да и слава Богу! – мальчишка перекрестился.

– А место… ну, становище их, показать сможешь?

– Утром на старую поскотину подойди – покажу.

– Старая поскотина… э-э-э…

– Да там, у речки, увидишь.

Алексей улыбнулся:

– Договорились, лады.

Ничего интересного на месте становища татарской шайки не обнаружилось, если не считать старого прохудившегося сапога, видать, просто выброшенного, да точильного бруска – сабельку поточить, кинжал – этот, по всему, не выбросили, потеряли. Сермяшка, важно расхаживая кругами, пояснял: вон, к этому дереву лошадей привязывали… и вон к тому. Тут – где лапник накидан – спали. Кострища нигде не видать – огня не разводили, таились по-звериному, нехристи!

При этих словах пастушонок презрительно сплюнул и кивнул на корневища старой сосны:

– Вон, кровь да перья – рябчика подстрелили, тут их много. Сожрали, верно, сырым!

Рябчика подстрелили… Подстрелили.

– Слышь, Сермяшка… А ты тут стрел случайно не находил?

– Не-а, – парнишка помотал головой и неожиданно улыбнулся. – Уж эти нехристи стрел не оставят – все подберут!

– А на болоте? – не отставал Алексей. – Пошли, сходим – ты ж ведь короткую дорожку знаешь!

Сермяшка пожал плечами:

– Ну, сходим, коль хочешь. Поищем. Обожди только – нетеля привяжу, а то ведь, кочевряжина этакая, снова в овраг забьется, потом, поди, вызволи!

Солнце взошло уже, обманчиво яркое, однако уже почти не греющее. Да и то ладно – не дождь – с солнышком-то все веселее. Растущие вокруг болота кустарники и деревья уже почти потеряли листву, и стояли теперь неприглядно голые, унылые, пустые, лишь красные кисти рябин выделялись на этом безрадостном фоне яркими сверкающими мазками, рябина да еще вот – солнце. Да – и голубое бездонное небо с белыми шапками облаков.

Стрелы Сермяшка нашел первым – целых две, одну обломанную, другую – целую. Алексей пристально осмотрел находки и сам себе кивнул – они. Те! Точно такие же, какой и был убит подросток там, в далеком будущем, на Черном болоте.

– Вижу – знакомые стрелицы?!

– Да уж… Ну, и глаз у тебя, Сермяшка! Я б без тебя ни одной стрелы не нашел.

Парнишка от похвалы зарделся, опустил ресницы… пушистые, как у матери… у Василисы… И глаза у него такие же – васильковые.

Поморгал да тихо молвил, потупившись. Вроде бы хвастал:

– Я тут много чего на болотине находил… раньше-то.

– А что именно?