Цари мира

Мой новый знакомый поспешил ввести меня в клерикальное общество. Я сделался своим человеком у владыки-митрополита. Он мне посоветовал лично представиться Льву XIII, который уже был уведомлен о моем обращении. В мой визит в Рим я несколько раз бывал у Папы, который расточал мне свои ласки, называл меня своим любимым сыном, давал благословение толщиной в обхват руки, и когда я последний раз был у него, чтобы проститься перед отъездом, он меня спросил: «Чего вы желаете, мой сын? Я все для вас сделаю!». «Святой отец, — воскликнул я с энтузиазмом, — у меня одно желание: умереть! Умереть тут же у ваших ног!» (Продолжительный хохот.) Итак, милостивые государи, заручившись такой протекцией, я принялся за дело. Я стряпал книжку за книжкой, брошюру за брошюрой, под всеми возможными и невозможными псевдонимами. Духовенство глотало все, что я ему давал. Оно проглотило даже крокодила, играющего на пианино, фотографию чего я им представил. Они уверовали и в обращение Дианы Воган, и в ее видение, и в Софию Вольтер, которую я произвел в бабушки Антихриста… Так что, когда я года два тому назад решил разрубить этот узел и объявил им, что личности Дианы Воган никогда не существовало, они отказывались мне верить, и один очень почтенный каноник уверял меня, что он знает Диану Воган лично и даже принимал ее на исповедь. (Смех.)

Вот, господа, мое орудие борьбы. Я и теперь, сняв маску практикующего католика, продолжаю бороться все с тем же оружием. Я ополчился на их священные книги, и теперь по всему миру расходится в миллионах экземпляров мое «Толкование на Библию», которое я начал составлять с особого благословения Его святейшества. (Хохот, рукоплескания.)

Таксиль сходит с кафедры.

— Слово предоставляется нашему уважаемому магистру, господину Вальдеку-Руссо, — сказал председатель.

Вальдек взошел на трибуну, поклонился красивым жестом собранию и начал:

— Господа! Правительство Третьей республики, которое я представляю в этом почтенном собрании, имеет одинаковые интересы, как и Орден, к которому мы все имеем честь принадлежать. Наша цель — уничтожить мрак невежества, скопившийся над бедной Францией, и мы решили следовать твердой программе, выработанной в Турине в 82 году. Мы начали с конгрегации. Закон, который мы сумели провести, несмотря на отчаянную борьбу клерикалов и монархистов, требует, чтобы конгрегации и ассоциации легализовались. Тех, которые не хотят подчиниться закону, стоят вне его, и их общество объявляется распущенным. Тех, которых мы не желаем, мы не легализуем и распускаем тоже. Имущество распущенных ассоциаций мы конфискуем, легализованных же обкладываем налогом и требуем, чтобы оно было приписано одному лицу, а не общине, чтобы не упустить налога по наследству и передаче. Затем мы уничтожим свободные школы. Все школы, которые сейчас находятся в руках духовенства, должны быть легализованы. После этого мы уничтожим конкордат и произведем отделение Церкви от государства. Наш представитель при Ватикане будет отозван. Нунций, если сам не догадается уехать, будет выслан за пределы республики. Примеру Франции, я надеюсь, последуют все просвещенные страны, и я имею сведения, что такой же удар папству будет нанесен в самом Риме итальянским правительством.

После Вальдека говорили еще несколько ораторов. Они развивали ту же тему необходимости борьбы с клерикализмом и французскими монархистами. Попутно было произнесено осуждение анархии и террористическим актам. У всех свежо в памяти убийство итальянского короля Гумберта[11], почтенного члена их ложи. Наконец, председатель объявил заседание закрытым. Все вышли, за исключением мастеров 33-й степени, в их числе был и министр. Они перешли в другую залу, поменьше, всю обтянутую черным сукном с эмблемами масонства: черепа с костями, треугольника, циркуля и шестиугольной звезды, составленной из двух пересекающихся треугольников. Эти эмблемы были вышиты серебром по стенам и на черном ковре, покрывавшем стол среди комнаты. Здесь уже председательствовать стал другой масон, оставшийся в публичном заседании в совершенной тени, так что из непосвященных в высшую степень никто и не догадывался о его достоинстве.

Он только здесь надел атрибуты своего сана: ленту и передник, и начал с того, что опросил всех присутствующих:

— Вы — брат Иоанн, кавалер Кадош шотландского ритуала?

— Вы брат Лазарь, верховный мастер из Бальтиморы?

И так далее.

— Я, — отвечал каждый, к кому он обращался.

Когда все были опрошены, новый председатель сказал:

— Сегодня, в годовщину Варфоломеевской ночи, у нас очередное тайное собрание. Господин министр сообщил нам о новом заговоре, который он только что раскрыл и который стоит в связи с тулонской катастрофой и бросает новую тень на клерикалов.