Царичина (СИ)

Разбудило нас громкое ржание лошадей. Вначале все мужчины, включая шестнадцатилетнего Николу, схватив ружья и пистолеты бросились к окнам, но так как ни башибузуков, ни иных смутителей спокойствия не увидели, вздохнули спокойно и начали действовать более обдуманно. Сыновья дяди Тодора отправились кормить и поить увеличившееся поголовье скота, а мы решили нарубить дров для печки — ибо, как говорится, война войной, а обед (в нашем случае — завтрак) по расписанию.

Странное дело, но нам удалось даже поесть, хотя напряжение лишь нарастало. Встав из-за стола и перекрестившись, хозяин дома подозвал к себе своих сыновей и, положив им руки на плечи, сказал:

— А теперь послушайте меня внимательно, парни. Впятером нам с этими разбойниками не справиться. У вас ведь есть друзья в селе — Христо, Васил, Петко, Драган, Румен? Берите всех коней и быстро скачите туда. И скажите, чтоб люди уходили не мешкая — эти проклятые агаряне никого не пощадят, если узнают, что стало с их дружками. Ну, с Богом, ребята!

Димитр и Никола отправились за подмогой и предупреждать жителей села о грозящей им опасности, а мы стали готовиться к предстоящему сражению.

ГЛАВА III

Признаться, башибузуки нас разочаровали: во-первых, появились только ближе к полудню, дав нам таким образом предостаточно времени на подготовку к обороне; во-вторых, ввалились всей толпой во двор мельника и первым делом принялись палить в воздух, и в сидевшее на лавочке перед домом чучело, изображавшее уснувшего хозяина; в-третьих, было их вовсе не двадцать, а около десятка (точно сосчитать я не смог). Ну и, наконец, по совету Первушина мы изготовили пару чучел — то, которое превратилось в мишень для турок, а другое взяли с собой на второй этаж, чтобы время от времени показывать его разбойникам, а не подставляться под огонь самим, передвигаясь исключительно на четвереньках. Окна, кстати, пришлось выставить, чтобы не пострадать от выбитых пулями стекол, да и сами стекла в те времена были совсем не дешевыми — жалко дядю Тодора в расходы вгонять. На подоконники положили мешки (уж их-то на мельнице хватало!), набитые землей, а поверх них, чтобы не вызывать лишних подозрений, кинули пестрые домотканые половики. Владимир, вместе с сыном кузнеца Христо и сыном шорника Руменом, о которых Димитр отзывался как о хороших стрелках, расположились слева от нас — на поросшем деревьями и кустарником склоне. Если бы разбойники попытались обойти нас с фланга, то пошли бы именно там — другого пути у них не было, так как позади дома и мельницы начинался крутой склон, а по правую руку от нас — обрыв и небольшая речка.

Итак, остатки шайки башибузуков, не дождавшихся своего главаря и его трех подручных, с гиканьем и стрельбой ворвались к мельнику во двор, явно будучи уверенными в своем полном превосходстве и безнаказанности. Однако то, что произошло спустя несколько секунд, повергло бандитов XIX-го века, мягко говоря, в сильное недоумение, граничащее с паникой. Из окон второго этажа быстро высунулось несколько ружейных и пистолетных стволов и грянул дружный залп, сваливший на землю сразу четверых башибузуков, а один, хоть и усидел в седле, уронил ружье и с криком схватился за руку. Затем раздались выстрелы со стороны организованной Первушиным засады и еще несколько разбойников оказалось на земле.

— Отойдите от окон! Заряжайте! Быстро! — скомандовал я по-болгарски. В это время слева опять бабахнуло, а снаружи раздался удаляющийся топот копыт. Правда, я слышал это словно через вату, оглушенный грохотом выстрелов, сидя на полу и лихорадочно пытаясь зарядить ужасно неудобное кремневое ружье.

— Убегают! Бегут турки! — кричал выглянувший в окно Петко.

— Ложись!!! — я бросил заряжать ружье, вскочил и силой пригнул слишком осмелевшего парня. И очень вовремя: что-то прожужжало как раз в том месте, где только что торчал, изображая мишень, радостный молодой человек, и шлепнуло в стену. Петко этого, скорее всего не заметил, но я увидел краем глаза, как, сняв шапку, перекрестился мельник.

— Чего ждете, заряжайте! Поднимите чучело! — продолжал я командовать и тут вспомнил о лежащем совсем рядом готовом к бою пистолете. Схватив оружие, я встал в простенке и осторожно, одним глазом, под прикрытием показавшегося в соседнем окне чучела, выглянул наружу. И увидел лишь двух быстро удалявшихся разбойников. Правда уйти им не удалось: из засады, устроенной Первушиным прозвучали выстрелы и оба башибузука один за другим вылетели из седел. А я, к стыду своему, не успел даже нажать на курок. Чертыхнувшись с досады, я тут же приказал зарядить все оружие и приготовиться к выходу.

Разбаррикадировав входную дверь, мы вышли во двор. Картина, представшая перед нами, впечатляла: на земле в разных позах лежало около десятка разбойников, причем как минимум двое из них подавали признаки жизни. Я вскинул пистоль и, направив его на одного из таких недобитков, нажал на спуск. Но антикварное оружие издало лишь сухой щелчок.

— Проклятье! — ругнулся я и, обращаясь к стоявшему рядом Петко, приказал: — Добей его!