Царичина (СИ)

Как раз во время поисков нужных нам мастеров, мы с Первушиным и Фотю (другие остались на одном из постоялых дворов, где благодаря знакомству нашего будущего разведчика и паре золотых монет сразу же нашлись места для людей, лошадей, повозок и даже немного сена) заглянули в одну интересную лавку. Там продавались в основном книги, старинные манускрипты, карты, письменные принадлежности и даже глобус. Бумага, перья и чернила нам, конечно, были нужны для обучения четников и мы приобрели их минимально необходимое количество, но мне не давала покоя висевшая на стене карта с изображением большей части Европы и части Северной Африки — уж очень интересная получалась география. Каспийское и Аральское моря образовывали одно и были соединены с Черным двумя проливами — пошире с юга и поуже с севера. Крым и Кавказ оказались островами, Босфор находился на своем законном месте, а вот Дарданелл и близко не было — вместо названного пролива, Мраморного моря и небольшой части Малой Азии имелся залив Эгейского моря. «Интересно, а была ли в этом мире Троя? — подумал я — Она же примерно в том самом месте располагалась, которого тут нет.» Куда-то исчезли Великобритания (одна Ирландия осталась) и Кипр, а Сардиния и Корсика слились воедино. Балтийское море расширилось за счет хорошего куска Финляндии, а также Эстонии, Латвии и части Литвы (лишь несколько мелких островков осталось). Дания слегка увеличилась в размерах и превратилась в остров. А в самом низу карты я даже разглядел пролив, расположенный недалеко от дельты Нила, связывающий Средиземное море с, по всей вероятности, Красным. Дальше карта кончалась, а в нижнем правом углу располагался прямоугольник с какими-то пояснениями. К сожалению, все надписи были сделаны арабской вязью и ничего нельзя было разобрать. И я, не удержавшись, спросил паренька за прилавком — не продается ли эта карта. Юноша ответил утвердительно, а я полюбопытствовал, насколько ей можно верить. Тут молодой человек смутился и сказал, что сейчас уточнит это у отца — хозяина лавки — и позвонил в колокольчик. На этот сигнал явился сухощавый, чуть сутулый, высокий мужчина с седеющей бородой, в чалме и круглых очках. Он с достоинством поклонился нам, представился и на повторенный мною вопрос о точности карты обиженно ответил, что это самая новая, подробная и правильная карта, составленная великим путешественником и географом ибн Кодланом и что даже у испанцев и французов нет ничего лучше. Когда же я выразил желание ее приобрести, пожалев при этом, что не понимаю надписей на арабском, почтенный торговец, внимательно, хоть и ненавязчиво, рассматривавший нас с Первушиным, предложил купить у него географический атлас, также, по его словам, самый новый, подробный и точный, но с надписями на французском языке. Разумеется, я с удовольствием согласился, но тут вдруг обнаружил, что денег осталось до обидного мало. Пришлось предложить уважаемому Акилю аль Фараби (так звали хозяина лавки) пару зажигалок Zippo, швейцарский перочинный нож, карманную лупу, еще не очиненный карандаш и шариковую ручку. Видели бы вы выражение лица владельца магазинчика! Внимательно изучив предоставленные мной в качестве платы за атлас предметы и выслушав инструкции по их использованию (сопровождавшиеся демонстрацией), почтенный араб согласился на эту сделку, однако, сразу же поинтересовался — нет ли у нас еще таких диковинок? Только я успел ответить, что есть, как Первушин, улыбаясь и прямо-таки излучая флюиды благорасположения, предложил «уважаемому господину аль Фараби» доставить в ближайшее время немного такого товара. Затем Владимир подозвал к себе Фотю и сказал, что если по каким-либо причинам он сам не сможет привезти обещанное, то это сделает «наш молодой друг — очень честный и разумный человек, несмотря на свой юный возраст». Мы обменялись еще несколькими подходящими в такой ситуации фразами, поблагодарили владельца лавки, взяли аккуратно упакованные его сыном покупки и отправились по своим делам.

Отойдя буквально на полсотни шагов от лавки, я не удержался и вполголоса спросил Первушина:

— Слушай, Володь, ты что, решил этого араба вербануть?

— Конечно. — так же тихо и как ни в чем не бывало ответил мне он — Учитесь работать, товарищ курсант. — усмехнулся и хитро так подмигнул товарищ подполковник, а затем уже громче и по-болгарски спросил:

— Фотю, как ты думаешь, где нам искать строителей?

— Тут недалеко один постоялый двор есть, господин подполковник.

— Тс-с-с! — Первушин тут же оказался рядом с парнем и тихо, но грозно произнес — Фотю, я же тебе говорил: на людях называй меня господин Николов. Понял?

— Так точно, господин Николов. Понял.

— Хорошо, что понял. А теперь веди нас на тот постоялый двор.

Когда мы подходили к вышеозначенному месту, я шепотом поинтересовался у моего друга, отчего он велел Фотю (и не только ему) называть его на людях именно господином Николовым, на что получил такой ответ:

— Все просто и логично, дружище, — мое отчество Николаевич, а фамилия Николов довольно распространенная в Болгарии.