Царица амазонок

Но это не помогло. Вместо того чтобы успокоить шум в голове, ледяные капли всего лишь смыли к черту наскоро надетую мной маску притворства. И совсем не вода заставила меня задохнуться, когда перед глазами снова вспыхнул образ Ника, лениво удалявшегося от турецких бань и из моей жизни.

Если бы с нами был мистер Телемакос – а мне нетрудно было представить его лениво лежащим на мраморном лежаке, в гомеровской повязке на бедрах, отщипывающим виноградины с большой кисти, – он бы, без сомнения, тут же сообщил мне, что Ник рано или поздно опять найдется, так же как находятся потерянные сумки. Но поскольку он до сих пор ошибался насчет моей сумки, я бы побоялась, что и насчет Ника он тоже ошибается. Мужчина, какой-нибудь час назад пожавший мне руку и ушедший прочь, небрежно просматривая полученные сообщения в своем телефоне, вовсе не поразил меня сразу, как мог бы поразить кто-нибудь другой. Но после того, как он провел день с тремя британцами, постоянно выслушивая насмешки Джеймса, Ник почему-то выглядел так, словно был готов переплыть Геллеспонт ради нашего спасения…

Конечно, я могла бы отыскать его через Фонд Акраб; Ник ведь вовсе не исчез без следа. Мне только и нужно было, что позвонить в Дубай. Но что бы я сказала? Какое ужасно важное дело могло стать предлогом для того, чтобы попросить к телефону Николаса Баррана?

Я вздохнула и снова зачерпнула ковшом воды. Когда я наклонилась, бабулин браслет царапнул по краю мраморной чаши, и меня вдруг охватил совершенно бессмысленный гнев на этот кусок бронзы, не желавший отставать от меня даже здесь. Конечно, это было абсурдом, однако я почти физически ощущала, что этот шакал сыграл какую-то роль в том, что Ник оставил меня… И это после того, как в последние двадцать четыре часа он уверенно обгонял Джеймса в тайной гонке за мое сердце.

Потребовалась энергичная помощь владелицы модного магазина в торговом центре «Каньон», чтобы наконец заставить замолчать мой занудный внутренний голос, твердивший, что я должна прислушаться к совету Ника. Ради того, чтобы скрыть мой браслет и при этом выглядеть как можно более эффектно, по настоянию продавщицы я надела длинные кружевные перчатки и платье в пол с открытыми плечами. Ребекка нарядилась сходным образом, подобрав к своему платью соответствующие туфли, конечно же.

– Бабуле это не понравилось бы. – Вот единственное, что пришло мне в голову и что я сказала, когда мы с Ребеккой встали бок о бок перед зеркалом в позолоченной раме: Ребекка в зеленом, подходившем к ее рыжим волосам, а я – в голубом, под цвет глаз.

– Вынуждена не согласиться с тобой, – возразила Ребекка, чье настроение заметно улучшилось, когда я – пока мы ехали в такси к торговому центру – разделила между нами десять тысяч долларов и «чаевые». – Твоя бабушка всегда говорила, что величайшая сила женщины кроется в ее способности одурачить врага, заставив его думать, что она слаба и простодушна, ведь так?

Писк сотового телефона прервал наш разговор – Ребекке пришло сообщение.

– Подозреваю, – сказала Ребекка, нахмурившись перед тем, как протянуть телефон мне, – что это для тебя.

Номер оказался мне незнаком, но я сразу поняла, что сообщение от Ника. «Ваш ноутбук в Стамбуле, – говорилось в нем. – Держитесь подальше от Г. Р.»

– Похоже на то, что все-таки Резник украл мой компьютер, – сообщила я Ребекке, изо всех сил стараясь говорить беспечным тоном. – Может, ну его, этот маскарад?

– Черта с два! – Ребекка уставилась на наше отражение, уперев руки в бока. – Мы же не планируем красть ноутбук обратно. Резник даже не узнает, что это ты.

Я внимательно изучила свое отражение. Похоже, Ребекка была права. Резнику вряд ли могло прийти в голову, что я вот так запросто могу явиться к нему, влекомая лишь слабой надеждой на то, что увижу «Историю амазонок» собственными глазами и, может быть, если вечеринка окажется достаточно шумной и затяжной, даже наскоро пролистаю ее…

«Слишком поздно, – написала я в ответ Нику. – Но все равно спасибо».

Позже тем же вечером, когда мы с Ребеккой жевали кебабы в уличной закусочной, я развернула записку, которую мистер Телемакос сунул мне в руку при прощании.

– Вот, – прошептал он тогда с необычной для него осторожностью. – Там есть еще один браслет с головой шакала. Думаю, это может вас заинтересовать.

Записка была короткой: «Музей и парк Калькризе. Доктор Егер».

– Германия? – уточнила я, не слишком понимая, чего хочет от меня мистер Телемакос.

Мистер Телемакос кивнул:

– Да, рядом с Оснабрюком. Эта женщина, доктор Егер, знает куда больше, чем признается. У нее могут найтись ответы на интересующие вас вопросы.

– Это что? – поинтересовалась Ребекка, тыча вилкой в записку. – Любовное послание?

– Типа того. – Я показала ей записку. – Наш Оракул желает, чтобы я побегала туда-сюда для него. Похоже на то, что сам он стал в немецком музейном мире персоной нон грата, и если я когда-нибудь туда соберусь, то, видимо, не должна упоминать его имя.

– Вот как?