Царица амазонок

– «Что касается прославленного сокровища амазонок, – прочла я, к этому времени уже привыкнув к помпезному стилю текста, – некоторые знающие люди поддерживают мнение, что его никогда не привозили в Фемискиру и что только дураки продолжают искать его в этих краях. Они утверждают, что тогдашняя царица амазонок, которой царь Приам доверил самые ценные предметы Трои, была как раз среди тех, кто удалился в темные леса на севере. По этой причине и возникло общее мнение, что это сокровище давным-давно утеряно, поскольку те амазонки, стерев себя с карты мира, заодно и сами исчезли с лица земли. И ни один из наших храбрых римских легионов, что стояли в земле сарматов или Великой Германии, никогда не докладывал о том, что видел там какие-либо сокровища, кроме примитивных… – я немного помедлила, подбирая подходящее для перевода слово, – безделушек, которыми так дорожили варвары и которые ни один из командиров не стал даже доставлять в Римскую империю, чтобы не позориться».

Далее в тексте излагались довольно-таки бесцеремонные замечания о северных варварах, но бледные буквы было так трудно читать в свете прикроватной лампы, что в конце концов я решила отложить дальнейшее до утра.

Я лежала в постели, и мои мысли вертелись вокруг Ника. Я пыталась вообразить себе его ярость, когда он обнаружил, что я сбежала вместе с «Историей» и его секретным конвертом… но не могла. Слишком возбужденная, чтобы заснуть, я села и снова принялась просматривать те документы, которые так потрясли меня утром, и в очередной раз прочитала сопроводительное письмо, приказывающее убивать амазонок. Могло ли быть так, что я слишком поспешила, решив, что это послание от аль-Акраба к Нику? Теперь, когда я знала об обещанном Резником вознаграждении в миллион долларов, мне казалось, что автором письма был скорее он, чем аль-Акраб.

Не в силах прийти к какому-либо выводу, я отложила письмо и снова легла. Пришло время, решила я, внимательно рассмотреть то, что, как мне казалось, я знала. Некий П. Эксулатус говорил об амазонках, двинувшихся на север… А почему бы и нет? Разве в некоторых европейских легендах не упоминались время от времени некие девственницы, посвятившие себя искусству войны? Однако до настоящего момента я лишь с презрением фыркала, натыкаясь на легенды о средневековых амазонках, живших вдоль Дуная, и об их женщине-военачальнике Шарке, которая будто бы обезглавила сотню мужчин в одной-единственной битве и изнасиловала несколько десятков пленников… прежде чем убить и их тоже.

Возможно, амазонки действительно продолжали жить там, в диких лесах Центральной и Северной Европы, только стали называть себя по-другому. Может быть, валькирии, воинственные девы со щитами из древних скандинавских мифов, и есть гордые наследницы доисторических амазонок? Эта соблазнительная идея на время заняла мой ум, и я, по крайней мере, перестала думать о Нике.

Музей Калькризе прятался среди полей и лесов, и его со всех сторон окружали высокие ели. Когда я въехала на пустую гравийную площадку парковки перед зданием, меня охватило жутковатое ощущение, что деревья наблюдают за мной, пытаясь понять, кто я такая и зачем забралась так далеко, тревожа их покой.

Всю ночь шел дождь, и хотя теперь солнце изо всех сил старалось прорваться сквозь тучи, утренний туман все еще лежал тяжелыми волнами на окружающем ландшафте, заполняя каждую низину среди дремлющих полей и цепляясь за каждую рощицу хвойных деревьев.

Почти боясь, что и музей, и его исторический парк окажутся закрытыми на зиму, я оставила машину на парковке и пешком направилась по грязной скользкой тропинке к приветливому входу. И лишь когда я вплотную подошла к зданию, то увидела велосипед, прислоненный к стене, и заметила свет внутри. Ободренная этими свидетельствами присутствия человеческой жизни, я открыла дверь – и была вознаграждена волной запаха теплого кофе.

При виде первого – и, возможно, единственного – посетителя в этот день молодой археолог по имени Феликс оказался настолько добр, что налил и мне чашку кофе и рассказал всякую всячину о музее. Мне хотелось немедленно спросить его о докторе Егер, но я чувствовала, что было бы слишком неразумно сразу раскрывать причину моего визита и что сначала нужно собрать побольше информации.

Когда я вышла наружу, чтобы быстрым шагом обойти отсыревшую археологическую экспозицию, я снова отчетливо ощутила, что ели потрескивают над моей головой и шепчутся у меня за спиной. Безусловно, местность здесь основательно изменилась за последние две тысячи лет, но все равно мне трудно было избавиться от чувства, что я шагаю – как и римские легионы задолго до меня – по коварным землям.

Мне часто приходилось путешествовать по полям сражений, читая книги по римской истории, но я и подумать не могла, что когда-нибудь окажусь в подобном месте или что след бабулиного шакала приведет меня во внутренние районы страны, населенной призраками.