Царица горы

Возможно, ее голос тронул животное. Или настало время для нового сигнала? Цезарь похлопал короткими индийскими ушами, вскинул голову, поднял хобот и протяжно затрубил на весь зоопарк. Это был крик смертельной тоски. Так прощаются с жизнью. Или он хотел дозваться кого-то? Проститься с другим существом?

– Он уже две недели толком не ест, – сказал кто-то рядом. – Хобот воротит, чего ни дай.

Рита обернулась. На парапет облокотился пожилой работник зоопарка в серой форме.

– Посмотрит на бананы и уйдет в угол, – добавил тот. – Разве что не плюнет. Схуднул бедолага. Причем здоров, как наш ветеринар сказал.

– А почему?

– Да кто ж его знает? Животное оно и есть животное. Сказать-то не может. А мы – гадай. Жители, что по соседству, говорят, как в джунглях живем. Просят усыпить, чтобы не мучился. Другие грозятся в бананы ему гвоздей насовать, чтобы издох поскорее.

– А кто за него отвечает, за Цезаря?

– Директор за него отвечает. Ветеринар отвечает. Я тоже отвечаю.

– А как с вашим директором поговорить?

Работник усмехнулся.

– А ты, милая, кто ж такая, чтоб с нашим директором разговаривать?

Рита достала корочки журналиста.

– Я – корреспондент «Волжской зари».

– А-а, тогда ясно. Молодая совсем, ишь, а уже корреспондент. В главном корпусе у нас директор сидит. Иван Иваныч. Хороший мужик. Сразу не прибьет – считай, повезло. Сходи к нему, сходи, милая.

Рита быстро вышла к главному корпусу, смело открыла дверь в секретарскую, перешагнула порог и показала корочки.

– Я корреспондент «Волжской зари», мне нужно срочно поговорить с Иваном Ивановичем Полетаевым.

Секретарша смерила юную корреспондентку зорким оценивающим взглядом, немного подумала, но сообщила по селекторной связи о посетительнице. Уж больно девочка показалась ей самоуверенной.

– Пустите, – откликнулся тот.

Рита вошла в кабинет директора.

– Здравствуйте, – оглядывая скучную обстановку, сказала она.

– День добрый, – отозвался крупный мужчина в очках. – Чем обязан?

Рита еще раз огляделась, на этот раз с нарочитым вызовом.

– А где головы кабанов и лосей? – вдруг спросила она. – Стены-то пустые. Где рога? – Она обвела пальцем кабинет директора. – Где чучела львов, медведей и волков?

– В смысле? – нахмурился тот.

Она пожала плечами:

– Пустоват у вас кабинет, Иван Иванович. Кресло и диван почему-то не обтянуты крокодиловой кожей.

– Вы о чем это, девушка?

– Я о том, Иван Иванович, что ваш лев скоро сдохнет, обезьяны сойдут с ума, если уже не сошли, а самое главное: слон прощается с жизнью. Я сама слышала. О вас уже весь город говорит, что вы зверей тут морите. Вот об этом и будет моя статья, и даю вам слово, что она дойдет и до мэра, и до губернатора, и до международных организаций, которые борются за права животных. Я обошла ваш зверинец. Вы же целые виды со свету сживаете!

Директор вперил в девушку тяжелый взгляд, словно хотел заколдовать ее или грозно и сокрушительно завопить: «Вооон!» – но что-то ему подсказало: это не выход. С этой норовистой девицей не пройдет.

И он мрачно вымолвил:

– Садитесь.

Рита села напротив, достала диктофон и демонстративно включила его.

– Нет, выключите, тогда я все расскажу.

Рита немедленно выполнила его просьбу. Директор кивнул:

– Хорошо. Когда-то в городе Ильичевске, в соседней области, был большой зоопарк, но на его содержание не хватало денег. Ильичевцы стали искать спонсоров. Администрация нашего города, а мы побогаче будем, решила выкупить половину их зоосада. Мол, пусть детишки радуются, просвещаются. Устроили на Вороньих озерах, здесь, свой зоосад. Зверей, разумеется, поделили поровну. У них было два слона – одного им, одного нам. У них было два льва – одного ильичевцы оставили себе, львицу, кстати, другого, самца, забрали мы. Я недавно разговаривал по телефону с их директором зоосада – там сейчас буквально при смерти слониха Голубка. Тоскует по своему Цезарю. Жить не хочет.

– Вот в чем все дело, – взволнованно выдохнула Рита.

– Именно так, девушка.

– Но ведь их нельзя было разлучать? Они любят друг друга.

– Мало ли кто кого любит. Это что, Ромео и Джульетта? Они – животные. Кто будет думать об их, так сказать, любви? А бизнес есть бизнес. Просвещение есть просвещение. И указание сверху, – он ткнул указательным пальцем в потолок, – тоже не шутка.

– Но тогда они оба погибнут.

– Это мы только теперь поняли, – тяжело вздохнул директор. – Ильичевцы тоже.

– Надо губернатора попросить исправить ошибку. И нашего, и того, ильичевского.

– Надо, надо. Только наш губернатор сейчас дорогами занимается. Это после того, как экскаватор посреди города сквозь асфальт провалился. Ему сейчас не до слонов.

– И очень плохо, что не до слонов, – парировала юная корреспондентка.

Она приехала в редакцию и сразу направилась к своей наставнице. Та, вздернув очки на макушку, вычитывала гранки.

– Серафима Андроновна, скажите, а кто у нас в газете ближе всех к губернатору города? Кто берет у него интервью?

Та опустила очки на нос и уставилась на Риту.

– А зачем тебе? – ответила вопросом на вопрос наставница.

– Очень надо. – Ответ прозвучал очень серьезно. – Потом расскажу.

– Это как-то связано со слоном?